Н. Г. Краснов

Педагогическое наследие И. Я. Яковлева

В начале второй половины XVI в. Среднее Поволжье было присоединено к Русскому государству. С этого времени началось русско-православное просвещение среди народов этого края. Для них в XVIII в. создавали новокрещенские школы, в XIX в. – начальные школы с обучением на русском языке с первого же класса.

В таких условиях школа, призванная развивать природные задатки детей, тормозила этот процесс. Ученики не имели возможности проявить свои способности, не стремились учиться, в результате чего сложился разделявшийся долгое время реакционным чиновничеством Министерства народного просвещения ложный вывод: «Инородцы не пригодны для культуры...» В 1836 г. в Казани вышла книга «Начертание правил чувашского языка и словарь». В печати появились такие отзывы: «Нужно ли писать правила и грамматику для таких языков, изучение которых ничего не может прибавить к массе познаний человеческих, на котором говорят небольшие остатки племен малозначительных, ничтожных, коснеющих исстари в грубом невежестве. Не лучше ли предать их совершенному забвению так, чтобы они сами, по себе исчезая, наконец, потерялись... Нимало – это влчцы и дикие травы, растущие по нивам, засеянным животворными хлебными растениями» [1].

Подобные уничтожающие национальное достоинство статьи печатались и в «Симбирских губернских ведомостях», которые регулярно читал гимназист Иван Яковлев. Он, естественно, не мог остаться равнодушным к таким публикациям. Обидно было за родной народ, лишенный необходимейших условий для жизни, воспитания и образования детей. Гимназист VI класса пришел к мысли о необходимости широкого народного образования и создания особой чувашской школы. И он организовал ее в Симбирске, пригласив на учебу несколько мальчиков, сам же учил их. Так началась общественная и педагогическая деятельность И. Я. Яковлева. Ко времени окончания гимназии (1870) в его квартирной школе обучалось четыре мальчика. Один из них был русский, который остальных учил русскому языку.

Частной школой гимназиста И. Яковлева был заложен фундамент будущей чувашской национальной школы, которая вошла в историю как Симбирская, ставшая впоследствии крупным культурно-просветительным центром. В него входили: мужская учительская школа, женские педагогические курсы, преобразованные позднее в учительские семинарии, мужское и женское начальные училища, учебно-производственные мастерские, сельскохозяйственная ферма, переводческая комиссия, домовая церковь, благотворительное общество и др. Кроме чувашей здесь учились представители многих народов России.

После окончания Казанского университета (1875) И. Яковлев был назначен и.о. инспектора чувашских школ Казанского учебного округа¹ с центром пребывания в г. Симбирске. К этому времени в школе обучалось 52 мальчика, в 1871 г. она была признана Министерством народного просвещения. И. Я. Яковлев имел возможность лично руководить школой, развивать ее, чтобы затем превратить в национальное учебное заведение. Для этого были созданы некоторые предпосылки, что явилось следующим этапом развития общественной деятельности И. Я. Яковлева.

Обучаясь в университете (1870-1875), студент Иван Яковлев создал новый, ныне используемый чувашский алфавит, на нем составил и издал при участии первых учеников Симбирской чувашской школы следующие учебники: Букварь (Казань, 1872. 56 с). Букварь для чуваш: Составлен по способу Н. Ф. Бунакова (Казань, 1872. 48 с). Букварь для чуваш с присоединением русской азбуки. (Казань, 1873. 32 с). То же (Казань, 1874. VIII+32 с). Букварь для чуваш с присоединением русской азбуки. Издание 2-е, исправленное и дополненное. Казань, 1875. Х+56 с).

В студенческие же годы он перевел и издал несколько книг религиозно-нравственного содержания, которые использовались в качестве учебных пособий при изучении основ христианской религии. Например, в 1872 г. И. Я. Яковлев перевел с татарского языка и издал «Начальное учение православной христианской веры» (Казань, 1872. 76 с). Он широко использовал опыт татарских педагогов для создания чувашской школы, учебно-педагогической литературы. Эти книги, как и буквари, апробировались первоначально в языковом отношении в Симбирской чувашской школе и в Кошкинской школе – на родине И. Я. Яковлева, открытой в 1871 г. при активном участии инспектора народных училищ Симбирской губернии И. Н. Ульянова.

Симбирская чувашская школа готовила учителей, являясь одновременно педагогической лабораторией для создания учебников и пособий для сельских школ. Вместе с учащимися И. Я. Яковлев перевел «Родное слово» К. Д. Ушинского (первую книгу после азбуки для чтения), «Рассказы для русской истории» А. Ф. Петрушевского, все четыре книги для чтения Л. Н. Толстого, «Книгу для классного чтения в начальных классах» А. Баранова, произведения классиков русской литературы А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова и др.

Используя идеи Я. А. Коменского, опыт К. Д. Ушинского, Л. Н. Толстого, других педагогов, И. Я. Яковлев составлял книги для чтения на родном и русском языках, издавал художественные произведения своих талантливых учеников. Для библиотеки Симбирской чувашской школы и двухклассных сельских училищ он выписывал из Тифлиса различные книги и учебные пособия по русскому языку, литературе, истории и этнографии. Среди чувашских учителей особенно популярны были книги Я. С. Гогебашвили, А. О. Черняевского, Тер-Давтаяна, Тер-Акопяна, Агниашвили. Некоторые из этих книг, по сей день, хранятся в библиотеках Чувашии. Так создавалась учебно-методическая база для чувашских школ, в которых работали выпускники Симбирской чувашской школы. Весь учебно-воспитательный процесс в 1-2 классах они осуществляли на родном языке, в последующих классах использовали его как вспомогательное средство при изучении русского языка и других учебных предметов.

Переводами и созданием учебно-педагогической литературы И. Я. Яковлев занимался вместе со своими учениками более 50 лет (1870-1922). При этом он критически использовал опыт своих предшественников, прежде всего Н. И. Золотницкого, М. Д. Димитриева и других. За этот период вместе со своими учениками он выпустил: букварь для чуваш в 33 вариантах, «Первоначальный учебник русского языка для чуваш», «Русские разговорные уроки» (2-я часть букваря), «Первую книгу для чтения после букваря на чувашском языке».

Важное место в общественно-просветительской деятельности И. Я. Яковлева занимали составление и издание научно-популярной литературы по медицине, сельскому хозяйству и ветеринарии. Так, к 1903 году на чувашском языке были изданы 33 брошюры и листка на медицинские темы. Издание такой литературы продолжалось до 1919 года. «Таким образом, – писал один из местных земских деятелей в 1903 г., – благодаря соединенным усилиям Симбирской губернской управы, Пироговского общества и И. Я. Яковлева, на чувашском языке существует теперь целая популярно-медицинская литература, без сомнения, составляющая эпоху в жизни чуваш» [2].

Издание научно-популярной литературы по медицине способствовало распространению санитарно-гигиенических знаний среди населения, улучшению культурного уровня жизни. В то же время такая литература вызывала у народа доверие к научным знаниям в борьбе с невежеством знахарства и колдовства.

В течение более полувека И. Я. Яковлев успешно сочетал педагогическую деятельность с общественной. За этот период в России и за рубежом он занимал более 30 служебных и почетных должностей. За верное служение Отечеству был награжден 5 орденами и тремя медалями, состоял членом Совета попечителей Казанского учебного округа, Тетюшского и Симбирского уездных училищных советов, сотрудником журналов «Начальное обучение», «Городской и сельский учитель», Почетным членом Британского и Иностранного Библейского Общества в Лондоне, Всероссийского палестинского общества и т. д. Его общественную деятельность характеризуют гуманизм, преданность интересам народа и прежде всего крестьян. По просьбе последних он проверял правильность налогового сбора, в неурожайные годы организовывал помощь голодающим, принимал деятельное участие в покупке земель, в организации общественных столовых и т. д. В 1905 г. через суд он добился возвращения крестьянам деревни Тоншеры Тетюшского уезда около 8 десятин земли, незаконно присвоенной помещицей Н. В. Терениной.

И. Я. Яковлев выступал за создание в уездах администрации, состоящей из местного населения, печатного органа на родных языках, введение особых юрисконсультов, которые помогали бы крестьянам в делах гражданских и уголовных. Однако поддержки он не находил. Как государственный чиновник он выполнял самые разные общественные работы. Зная его щедрость и милосердие, к нему в Симбирск являлись ходоки сельских обществ, не владевшие русским языком, неопытные в финансово-экономических делах. Человек большого практического ума и щедрости, Яковлев не скупился на советы, нередко сам хлопотал за беспомощных. Симбирские чиновники, общественность губернии обычно называли И. Я. Яковлева «чувашским богом». В этом уважительном прозвище заключалась значительная доля правды. Он, действительно, был для чувашей «богом», ратовавшим национальный подъем, формирование интеллигентной среды и создание профессиональной культуры, национальной школы и т. д. Создание национальной школы стоит выше всех других культурных событий в истории народа. В лабиринтах истории исчезли те народности, которые, в силу различных исторических условий, были не в состоянии сохранить свою систему воспитания, организовать национальную школу.

До И. Я. Яковлева чувашское просветительство находилось в инертном состоянии. Решающую роль сыграл личный пример И. Я. Яковлева как ученого-педагога, писателя, историка, переводчика и издателя, организатора народного образования и т. д. Только благодаря его многогранной и бескорыстной деятельности стали появляться выпускники Симбирской чувашской школы в вузах не только России, но и зарубежных стран, произошел перелом в культурном движении чувашской молодежи. В отличие от своих предшественников Е. Рожанского, С. М. Михайлова, Н. И. Золотницкого и др. И. Я. Яковлев создал средства распространения просвещения среди населения – письменность, школы с родным языком обучения, подготовил более 1000 учителей – просветителей народа, выпустил книги по различным отраслям знаний и т. д. Он был Просветителем с большой буквы.

С юношеских лет судьба И. Я. Яковлева теснейшим образом связана с русским просветительством. Он способствовал сближению своих сородичей с русским народом, в приобщении их к культуре России, стал продолжателем лучших традиций русского просветительства, что особенно проявилось в созданной им системе школьного обучения. Большой вклад внес в просвещение русского населения Среднего Поволжья.

Дидактика начального обучения, разработанная И. Я. Яковлевым для чувашской школы на основе Правил 26 марта 1870 года, значительно усилила национальный элемент в учебно-воспитательном процессе, ускорила процесс выработки норм чувашского литературного языка. Благодаря первоначальному обучению на родном языке создавались благоприятные условия для развития способностей детей, шире и глубже распространялись среди населения необходимые в жизни знания, пробуждалось национальное самосознание народа.

Стремление И. Я. Яковлева превратить начальную школу в школу родного языка, в инструмент развития национальной культуры противоречило русификаторской политике царского правительства, передавшего всю местную власть в руки русских наместников – представителей центральной власти.

Инспекторам – «инородцам» не доверяли даже дело образования своего народа, ибо, как писал министр народного просвещения Г. Э. Зенгер в 1903 г., «всякое соединение и сплочение инородцев, разбросанных по разным губерниям, в особую единицу хотя бы в отношении заведования их школами, скорее будет пробуждать в них национальное чувство и обособленность, чем сливать их с коренным населением империи» [3].

И. Я. Яковлев протестовал против такой политики, выступал в защиту родного языка национальных меньшинств. «Каждому инородческому племени, – писал он, – должна быть обеспечена свобода пользования родным языком в школе и в церкви. Язык умирает только вместе с создавшим его народом и требовать, чтобы родной язык народом был забыт, почти равносильно требованию смерти этого народа» [4].

Защищая язык своего народа, И. Я. Яковлев нажил много врагов, прежде всего среди чиновников Министерства народного просвещения, местного дворянства и духовенства, которые обвиняли его в политической неблагонадежности. В 1903 г. Министерство народного просвещения добилось ликвидации должности инспектора чувашских школ Казанского учебного округа. В дальнейшем И. Я. Яковлев административно руководил только одной Симбирской чувашской школой, а преобразование чувашских одноклассных сельских школ в двухклассные приостановилось. Однако связей с ними он не прерывал, оставался их идейным руководителем.

Источники свидетельствуют о том, что расцвет педагогического творчества И. Я. Яковлева произошел в годы его службы в должности окружного инспектора (1875-1903). За этот период он организовал: чувашскую национальную школу, целую сеть сельских школ с родным языком обучения (в первых двух классах), просветительские общества, первые дошкольные учреждения для крестьянских детей, переводческо-издательскую комиссию, издание чувашских книг (по новой орфографии) в Симбирске, разработал научные основы чувашского просвещения.

Центральное место в этой общественно-педагогической и просветительской системе занимала Симбирская чувашская школа, которая являлась «матерью» других чувашских школ и их научно-методическим центром. Здесь разрабатывались и совершенствовались приемы обучения и методы воспитания молодого поколения, а также просвещения взрослого населения и его профессионального образования.

Национальную школу И. Я. Яковлев рассматривал «как систему образовательных средств для народа, которая для своей прочности должна иметь нравственно-религиозную основу» [5].

В условиях многонациональной России образовательные средства призваны были укрепить гражданственность, православие среди населения, сблизить их с русским народом. Перед национальной (чувашской) школой И. Я. Яковлев поставил следующие основные задачи: сохранение и развитие культуры народа путем воспитания и образования молодого поколения на родном и государственном языках, обеспечение выхода молодежи на общегосударственную систему образования, а оттуда – на арену мировой культуры.

В школьном образовании государственный язык не должен быть господствующим, а в национальной школе нерусского народа родной язык не должен стать единственным средством воспитания и обучения. Только в таком случае эти языки превратятся в орудие сближения народов и взаимообогащения их культур.

Программу первой чувашской национальной школы в г. Симбирск И. Я. Яковлев постоянно расширял и совершенствовал, в частности, установил четырехлетний срок обучения. Опираясь на пункт А статьи 3-а Правил от 26 марта 1870 г., гласивший, что «... определение продолжительности времени на первоначальное и дальнейшее обучение инородческих детей предоставляется ближайшему усмотрению местного училищного начальства», Яковлев как окружной инспектор расширил сферу родного языка в учебно-воспитательном процессе.

В чувашских сельских школах родной язык постепенно становился орудием воспитания и обучения. В 1-2 классах весь учебно-воспитательный процесс осуществлялся на родном языке, в дальнейшем – на русском и чувашском. С первого класса детей учили выражать свои мысли и по-русски (устно), обращая внимание на произношение и правописание слов. После прохождения чувашского букваря с присоединением русской азбуки учебником по русскому языку служили книги «Родное слово», «Детский мир» К. Д. Ушинского. Непонятные слова усваивались путем перевода, сравнения, а во втором классе и через омонимы. На этом этапе грамматические правила объяснялись на чувашском и русском языках. На примерах учащиеся с помощью учителя выводили правила сами, затем записывали их в тетрадях. После этого ученики приводили собственные примеры, которые также записывали в тетради.

Первоначально в 3-м классе чувашский язык не изучался, но его использовали для сознательного усвоения учебного материала. С этой целью писали диктанты с переводами с чувашского на русский и обратно. Для перевода с русского на чувашский использовались тексты из азбуки Л. Н. Толстого. Таким образом, были переведены все его учебники изданы отдельными книжками, по которым проводились занятия по внеклассному чтению. Так, в Симбирской чувашской школе образовалась переводческо-издательская комиссия, состоявшая из талантливых учеников, позднее ставших поэтами, писателями.

Перевод с русского, церковнославянского языков на родной занимал важное место в чувашских школах. В 3-м классе такие занятия проводились два раза в неделю. При этом особое внимание обращалось на содержание и форму передачи мыслей. «Такие занятия, – писал И. Я. Яковлев в 1875 г. в своем первом отчете, – я считаю весьма способствующими усвоению русского языка и умственному развитию учащихся» [6]. Этот опыт по сей день широко используют учителя чувашских школ.

Обучению русскому языку он придавал исключительно важное значение, чтобы привести школьное образование в соответствие с социально-экономическими потребностями народа. Развитие промышленности в России, торгово-экономических связей между городом и деревней требовало от крестьян знания русского языка. Отсюда вытекала одна из главных задач школы – вооружать учащихся практическими знаниями по русскому языку. Не случайно И. Я. Яковлевым составлено и издано больше всего учебников и учебных пособий по русскому языку – его он считал «органом государственной жизни, науки и цивилизации» [7].

На каждом уроке учителя обязаны были устанавливать межпредметные связи, совершенствовать навыки русской разговорной речи и письма учащихся. Например, на уроках географии под диктовку они записывали названия государств, рек и городов, а затем находили их на карте.

Теория и практика организации чувашской начальной Школы постепенно обогащались и совершенствовались благодаря опыту учителей, для которых И. Я. Яковлев проводил временные педагогические курсы и съезды. Совместными усилиями была выработана целая система мер по улучшению учебно-воспитательной работы, созданию новых школ, учебников и учебных пособий, дошкольных учреждений, народных библиотек, для которых Симбирская чувашская школа готовила кадры она же снабжала их учебно-методической литературой, поставляла мебель, была выработана поддерживала материально и морально.

Глубокое изучение документов позволило автору впервые определить структуру школы с учебно-производственными мастерскими и сложным хозяйственным комплексом, установить этапы развития в хронологической последовательности.

В целом Симбирская чувашская школа прошла следующий путь развития:

0. частная школа гимназиста И. Я. Яковлева (1868-1871);

1. Симбирская чувашская школа Министерства народного просвещения (1871-1876);

2. Симбирская центральная чувашская школа (1877-1890);

3. Симбирская чувашская учительская школа (1890-1917);

- Симбирская мужская учительская семинария (1917-1918);

-     Симбирская двухкомплектная учительская семинария (1918-1919);

- Симбирские чувашские педагогические курсы (1919-1920);

4. Симбирский чувашский институт народного образования (1920-1923);²

5. Ульяновский чувашский педтехникум (1923-1937);

6. Ульяновское чувашское педучилище (1937-1956).

Вся эта сложная структура была создана И. Я. Яковлевым и расширялась под его руководством с 1868 по 1922 г. Отдав народному образованию более 50 лет, он поддерживал деловые связи со многими зарубежными учеными, некоторыми членами правительства царской России и РСФСР, включая В. И. Ленина.³ Материалы переписки собраны и изданы в двух томах: И. Я. Яковлев. Письма. Чебоксары, 1985; И. Я. Яковлев. Из переписки. Чебоксары, 1989. Его же. С думой о народном просвещении. Чебоксары, 1998. Преобразование квартирной школы гимназиста Ивана Яковлева в высшую школу, в целый комплекс учебных заведений неопровержимо доказывает истинность его педагогической теории, испытанной жизнью и временем. Она была создана для удовлетворения духовных и материальных потребностей народа, что и послужило фундаментом ее постоянного развития. По его убеждению, школа должна была вывести крестьян из темноты и невежества, превратить их в грамотных и равноправных граждан России. При этом он не копирует русскую школу, а организует принципиально новый тип начальной школы, именно национально-русскую со сроком обучения не 3 года, как было в русских, а 4 года с двумя отделениями.

В 1880 г. в г. Казани состоялся съезд инспекторов народных училищ, на котором И. Я. Яковлев выступил с докладом о современном состоянии нерусских начальных школ в учебном округе, представил свой проект плана совершенствования учебных программ, планов, режима, структуры и т. п., что он уже осуществил в Симбирской чувашской школе.

В своем проекте И. Я. Яковлев просил съезд рассмотреть следующие пункты:

1. Установить 4-летний курс обучения.

2. Учебный год начинать 15 сентября и заканчивать 15 мая.

3. Принимать в училище детей не моложе 9 лет.

4. Учителя должны знать родной язык детей.

5. Для чтения книг религиозно-нравственного содержания на родном языке должно быть выделено в первом году обучения не менее 4 часов в неделю.

6. Обучение родному языку должно начинаться на втором году, но если местные условия позволяют, можно начинать во второй половине первого года обучения, руководствуясь пунктом А статьи 3 Правил 26 марта 1870 г.

7. Проводить временные педагогические курсы для учителей.

8. Учителя, не знающие родного языка учащихся, должны быть постепенно заменены и т. д.

Съезд утвердил все пункты, кроме 3-го, счел нужным принимать в школу 7-8-летних детей [8]. Принятие почти всего проекта говорит о том, что он выражал насущные требования жизни, общее мнение учительства Казанского края. Эти же вопросы обсуждались на съездах и временных педагогических курсах учителей в 1882 г. в г. Цивильске.

В распространении нового типа двуязычной школы, введенного И. Я. Яковлевым, большую роль сыграли постановления Бичуринского съезда учителей Казанской губернии (1883). В работе съезда принимали участие инспектора народных училищ, чувашские, марийские и русские учителя, и они решили:

1) растянуть «курс обучения в инородческих училищах на 4 года»;

2) «принять систему двух отделений при четырехлетнем курсе ученья» (1-2 классы составляли младшие отделения, III-IV – старшие);

3) «начинать обучение инородцев русской грамоте со второго года»;

4) «ввести чтение книг на родном языке во всех отделениях» [9].

В повестку дня съезда эти вопросы были включены И. Я. Яковлевым, т.к. во многих чувашских школах они обсуждались еще раньше. Решения съезда нашли широкую поддержку передовой русской педагогической общественности: «Трехлетний курс найден также недостаточным, и признано полезным принять четырехлетний ...

Многолетний опыт доказал, что ученики из чуваш, особенно в глухих местностях, в течение трехлетнего школьного учения не могут достаточно усвоить русский язык» [10].

Создание И. Я. Яковлевым нового типа двуязычной школы преследовало следующие основные цели:

1. Помочь другим нерусским народам в создании национальных школ.

2. Повысить уровень грамотности населения.

3. Открыть дорогу для всех к государственной системе образования.

Обучение на родном языке в течение двух лет, чтение литературы на том же языке в 3-4 классах требовали создания учебников и учебных пособий, подготовки национальных педагогических кадров. Четырехлетняя школа, по сравнению с трехлетней, повышала уровень грамотности учащихся, особенно по русскому языку, что открывало им двери других учебных заведений. Создание четырехлетней двуязычной начальной школы явилось значительным вкладом в развитие национального просвещения.

Главной проблемой двуязычной школы И. Я. Яковлев считал язык преподавания в ней. По системе Н. И. Ильминского в таких школах обучение велось одновременно на родном, русском и церковнославянском языках. И. Я. Яковлев установил определенную последовательность в изучении этих языков: родной и русский языки в первом году обучения изучались не одновременно, как это было у Н. И. Ильминского, а логически последовательно – сначала только родной, а затем русский в сравнении с родным, только после этого переходили к церковнославянскому языку опять-таки в сравнении с предыдущим (русским). При этом максимально реализовывались дидактические принципы сознательности, последовательности, прочности обучения. Как и К. Д. Ушинский, И. Я. Яковлев считал родной язык незаменимым средством духовного развития детей, орудием мышления и познания мира.

Следуя педагогической теории Я. А. Коменского, в двуязычной школе И. Я. Яковлев выделяет две ступени обучения:

1. Обучение на родном языке (школа родного языка – 1-2 классы), что является подготовкой к обучению на государственном языке.

2. Обучение на русском языке (школа русского языка – 3-4 классы) – подготовка к выходу на общегосударственную систему образования Российской империи. В двухклассных чувашских училищах (школах) соблюдалась та же структура, причем срок обучения также увеличен на один год: 1-2 классы составляли школу родного языка, где велась подготовка к обучению на государственном языке, а 3-6 классы – школу государственного языка. Хотя Министерство народного просвещения всячески ограничивало рамки школы родного языка, И. Я. Яковлев стремился соблюдать естественные принципы образования в развитии детской природы, в распространении научных знаний среди населения на том же языке.

Для этой же цели ему пришлось установить новый порядок приема в школу. «В чувашских сельских училищах, – писал он в 1891 г., – курс учения четырехлетний, как уже введено более 10 лет, прием и выпуск в два года один раз, потому что при одном учителе отделений должно быть два, в каждом учение продолжается два года. Если в училище имеются две классные комнаты и находятся средства для назначения второго учителя или помощника, то в училище может быть установлен ежегодный прием и выпуск; в таком случае отделений будет четыре. Но общим правилом должно быть на одного учителя не более двух отделений» [11].

Представляем наглядно организацию классных структур в одноклассном инородческом чувашском Министерства народного просвещения училище с одним учителем, выпуск и прием через год (табл. 1). Такая система позволяла открывать училища в простых крестьянских домах даже при наличии одного помещения и одного учителя, значительно сокращать расходы на содержание училища, расширять сеть школ. В педагогическом плане она значительно облегчала труд учителя, учебно-воспитательную работу. Занятия проводились с двумя отделениями вместо трех, как это было по системе Н. И. Ильминского. Учащиеся имели возможность чаще получать от учителя индивидуальную помощь. «Никакая книга, никакой словарь сами по себе не в состоянии заменить устной речи учителя, – указывал И.Я. Яковлев, – который учит и правильно произносить слова, и правильно читать их в известном сочетании, и правильно понимать, и, наконец, понятое рассказывать правильно на русском языке» [12].

Таблица 1

В крупных населенных пунктах И. Я. Яковлев рекомендовал организовать ежегодный прием детей в училище. Тогда каждый класс составлял одно отделение (в четырехлетнем училище), с учащимися занимались два учителя. При этом 1-2 классы представляли младшее отделение (школу родного языка), в котором занимался один учитель, а другой – со старшими (3-4 классы).

Рассмотрим организационную структуру учебно-воспитательного процесса в таком училище с двумя учителями (табл. 2). Прием и выпуск ежегодно.

Таблица 2

Для смешанного (чувашско-русского) училища И. Я. Яковлев разработал довольно сложную систему организации учебно-воспитательного процесса. При этом он мудро решил многие социально-педагогические проблемы народного образования. Хотя состав учащихся здесь был разный, но занятия с ними проводил один учитель, поэтому содержание училища обходилось крестьянам недорого.

Созданию смешанных училищ И. Я. Яковлев придавал исключительное значение. Он запрещал организовывать в них отдельные, изолированные по национальным признакам классы или отделения. Чтобы дети разных национальностей могли учиться вместе весь период пребывания в училище, он разработал оригинальную систему сочетания классов для интернационализации их состава.

Прием детей в училище (школу) производился ежегодно в такой последовательности: в первый год принимали чувашей, во второй – русских, затем опять чувашей и т. д. Русские дети сразу присоединялись к чувашским (второклассникам) и продолжали учиться вместе до конца курса обучения в училище составляя одно отделение. Параллельно формировалось второе (табл. 3).

Таблица 3

При такой последовательности чувашские дети к изучению русского языка приступали во второй половине первого года обучения или в начале второго (т.е. во втором классе) в зависимости от местных условий. Если до поступления в школу они в какой-то степени уже владели русской разговорной речью, то обучение государственному языку начиналось ими со второго класса. То есть для чувашских детей первый класс являлся подготовительным для совместного с русскими учащимися обучения во втором классе. Последние учились три года, как и в одноклассных для русского населения училищах Министерства народного просвещения.

Рассмотрим общую структуру смешанного (чувашско-русского) училища, его начальный этап и дальнейшее развитие (табл. 3). Прием ежегодный, но выпуск через год, работает один учитель. Выпускной класс обозначен стрелкой.

Таким образом, И. Я. Яковлев разработал и реализовал три типа четырехлетнего двуязычного училища в системе просвещения национальных меньшинств, каждый из которых имел свои особенности, а именно:

1. Два отделения, прием детей и выпуск через год (табл. 1).

2. Четыре отделения, прием и выпуск ежегодный (табл. 2).

3. Два отделения, прием ежегодный, но выпуск через год (табл. 3).

Первый и третий типы представляли собой измененный вариант одноклассного трехгодичного училища, введенного министерством в 1869 г. Оно ежегодно принимало, выпускало детей и при нем работали два учителя. Отсутствие педагогических кадров, средств на строительство школ заставило И. Я. Яковлева, неустрашимого приверженца защиты духовных и материальных интересов национальных меньшинств, нарушить инструкцию, но в пользу просвещения народа. Он организовал бесплатные училища в крестьянских домах с одним учителем, увеличил срок обучения в них до четырех лет с использованием родного языка, что вызвало у крестьян доверие и интерес к школьному образованию. Несомненно, все это осуществлялось при сочувствии попечителей Казанского учебного округа П. Д. Шестакова, П. Н. Масленникова, Н. Г. Потапова, В. А. Попова, М. М. Алексеенко.

В каждом отделении И. Я. Яковлев, будучи окружным инспектором, постепенно увеличивал число часов для изучения родного языка. В 3-4 классах на это отводилось 4 часа в неделю.

Новшества, внедренные И. Я. Яковлевым не по указанию Министерства народного просвещения, а по собственной инициативе, преследовали далеко идущую политическую цель – открыть национальным меньшинствам доступ в государственную систему образования, готовить из них грамотных и равноправных граждан империи. Постепенно они распространялись в школах национальных окраин России. И. Я. Яковлев обменивался с ними опытом, педагогической литературой, был всегда в курсе всех событий в области образования нерусских народов востока России и Кавказа. Не случайно в результате такого сравнительного изучения он пришел к следующему выводу: «Другой, более лучшей организации учебного дела в инородческих училищах нет пока и не может быть; не может быть потому, что это положение является фактическим выводом из более чем десятилетней практики постановки дела обучения инородцев»[13].

Новаторство И. Я. Яковлева проявилось также в педагогическом образовании. Он организовал мужское и женское педагогические учебные заведения, в которых протекала особая, оригинальная жизнь, совершенно не похожая на жизнь других учебных заведений г. Симбирска. Сюда съезжались крестьяне из разных губерний. Условия жизни оставались крестьянские. Будущие учителя, учащиеся ходили в крестьянской одежде, сами себя обслуживали, но одновременно изучали науку, на ферме собирали урожай, содержали скот, а в мастерских изготовляли мебель, иконостасы и др. Симбирская чувашская учительская школа, женские педкурсы при ней призваны были сохранять самобытную культуру чувашей, направлять образованную молодежь обратно в деревню для распространения научных знаний. Они выпустили свыше 1000 народных учителей, которые воспитывали у молодежи чувство гражданского долга перед Отечеством и народом, приобщали ее к русской культуре. К концу XIX в. значительная часть чувашской молодежи знала русский язык, это позволило ей изменить прежний образ жизни и даже местожительство. По данным первой Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., чувашское население проживало в 83 губерниях и областях империи, чувашских учителей было – 558 (у марийцев – 201, у мордвы – 289) [14]. К началу широкой общественно-просветительской деятельности И. Я. Яковлева (1868) чувашских учителей всего было 15. Таким образом, благодаря Яковлеву за 28 лет число чувашских учителей увеличилось почти в 40 раз. Он разработал и внедрил в практику своеобразную систему подготовки учителей для сельских школ, которые организовали множество школ. В 1911 г. насчитывалось 926 чувашских школ [15].

Учителей он считал просветителями народа. По его мнению, эту благородную миссию они выполнят лучше всего, если овладеют основами сельского хозяйства. Этот предмет в Симбирской чувашской учительской школе изучался теоретически и практически с 1893 г. Необходимость включения его в программу И. Я. Яковлев мотивировал тем, что сельскохозяйственные знания тогда являлись единственным средством поднятия культурно-экономического уровня живущего в чрезвычайно тяжелых условиях чувашского населения. Во многих местах в конце XIX в. последствия недостатка земли и ее истощение дали себя знать вырождением и вымиранием населения, выродился даже домашний скот. Необходимо было нести в крестьянскую среду научные знания, усовершенствованный севооборот, огородничество, совершенно чувашам неизвестное. Проводниками этих знаний должны были стать сельские учителя.

Яковлеву удалось организовать подготовку учителей с сельскохозяйственным профилем. Для этого в Симбирской чувашской учительской школе был создан большой учебно-производственный комплекс с фермой, садом, огородом, питомником, зерновым полем, пасекой и т. п. Каждый класс, учащийся имели свои участки. В период летних отпусков для учителей проводились курсы по садоводству, огородничеству, пчеловодству и т. д. Не случайно, по данным Министерства народного просвещения, Симбирская губерния занимала в Казанском округе первое место по охвату школьников обучением садоводству, огородничеству и пчеловодству. Вот сравнительные данные о школах России, в которых преподавались эти предметы. В 1911 г. были: в Казанской губернии – 59, Астраханской – 2, Вятской – 46, Самарской – 33, Саратовской – 32, Симбирской – 112 [16].

В Симбирской чувашской школе будущие педагоги не только работали в мастерских и на полях, но имели возможность культурно проводить свой досуг. В школе было три хора (мужской, женский, смешанный), три оркестра (симфонический, струнный, духовой), школьный театр, богатейшая библиотека, домовая церковь и др. Все это служило средством эстетического воспитания будущих учителей. Всестороннее образование продолжавшееся 6 лет, расширяло сферу деятельности выпускников сельских школ.

В условиях русификаторской политики царизма для национальных меньшинств, составлявших в основном сельское население, школа была единственным, если не главным, звеном в развитии культуры народа.

Чуваши, как и многие нерусские народы царской России не имели ни гимназии, ни лицея, не говоря уже о вузе. Им не разрешалось организовать их даже собственными силами. Поощряли, помогали открывать лишь начальные школы, в ограниченном количестве разрешали создавать на местные средства профессиональные педагогические учебные заведения для подготовки учителей. В конце XIX в. И. Я. Яковлев вышел с ходатайством в управление Казанского учебного округа о разрешении ему организовать чувашскую прогимназию, чтобы открыть чувашской молодежи путь в университет. Попечитель округа П. Д. Шестаков вызвал его по этому вопросу и заявил: «Правда-ли, что Вы намерены учредить гимназию?» Он ответил: «Да». «Тогда не будет Вам моего сочувствия, моей поддержки!» [17].

Больше И. Я. Яковлев этого вопроса перед учебным округом не поднимал.

Как бы ни ограничивали сферу общественно-просветительской деятельности И. Я. Яковлева, все же ему удалось создать систему просвещения родного народа. Центральное место в ней занимала сельская начальная школа, которая как по назначению, так по масштабу деятельности не была обычной в современном понимании. Она выступала как многофункциональное образовательно-воспитательное, культурно-просветительское учреждение деревни.

Наше исследование показало, что под руководством И. Я. Яковлева сельская школа выполняла следующие основные функции:

1. Воспитание и образование молодого поколения на родном и русском языках по принципу приоритетности первого. Такой подход позволил выжить не только самой школе, но и нации. Становление чувашской школы как двуязычной обусловлено историческим развитием, социально-правовым положением народа.

Чуваши, сформировавшиеся как современный этнос в XV-первой половине XIV вв, в период Казанского ханства, вплоть до 1920 г. не имели своего самостоятельного государственного устройства (в конце IX-начале XIII вв. древнечувашская (болгарская), входили в состав другого государства поэтому по сей день продолжают оставаться в школьном образовании двуязычными. В Казанском ханстве было чувашско-татарское, в России – чувашско-русское. Чем дальше, тем больше распространялась сфера влияния двуязычия в общественной жизни народа. Так двуязычие из педагогической проблемы превратилось в социально-политическую.

Научные основы обучения чувашских детей национально-русскому двуязычию впервые разработал И. Я. Яковлев, что дало ему возможность создать национальную школу, развернуть широкую сеть сельских школ с родным языком обучения. «Только при помощи родного языка, – подчеркивал он, – можно с успехом перевоспитать, пересоздать старые понятия, делать к ним новые прививки и вводить в них новые элементы.

Родной язык в школьном обучении, родной язык за богослужением» [18].

И. Я. Яковлев был верующим человеком и потому школьное образование не отделял от религиозного просвещения. Отсюда вытекает вторая функция школы.

2. Сельская школа, по убеждению И. Я. Яковлева, призвана стать проводником идей христианского просвещения, сближения и объединения чувашей с русским народом. Эта функция учитывала исторически сложившиеся условия жизни чувашского народа в составе Русского государства, национальную политику царизма.

На основе всестороннего анализа опубликованных трудов, архивных материалов И. Я. Яковлева нами установлено, что для его педагогической теории и практики характерны:

7. постоянное стремление к усилению национального элемента в деятельности двуязычной школы;

8. воспитание в ее стенах молодого поколения в духе патриотизма, соблюдения христианских идеалов, уважительного отношения к культуре русского и других народов;

9. широкое использование народной педагогики. Он даже не представлял себе национальное развитие чувашей и остальных народов востока России вне влияния русской культуры.

Но, как известно, национальное развитие, движение народа по пути прогресса происходят в результате использования разных культур. Конечно, И. Я. Яковлев как историк это хорошо понимал, но, как мы полагаем, вынужден был писать более осторожно, чтобы не давать повода для политического обвинения. В начале 900-х годов (до 1914 г.) представители местного дворянства при поддержке управления Казанского учебного округа часто выступали в печати с обвинениями И. Я. Яковлева «в сепаратизме», «национализме». Некоторые статьи содержали карикатурные снимки, изобиловали оскорбительными словами «инородчина», «инородческое засилие», «инородствующие затемнители» и т. д. Профессор Казанского университета В. Ф. Залесский писал, что создание И. Я. Яковлевым чувашской литературы «не может уже рассматриваться как симптом слияния чуваш с русским народом» [19]. Предводитель дворянства Буинского уезда А. А. Головинский пытался обвинить И. Я. Яковлева в том, что он якобы христианизирует чувашей вне рамок русской культуры, попрятав «... Евангелие и учебники закона Божия на русском языке подальше в шкаф...» [20].

В 1903 г. следствием политического обвинения со стороны учебного округа стало отстранение И. Я. Яковлева от должности окружного инспектора. В 1907-1914 гг. совместные усилия чиновников округа и дворянства в этом направлении могли привести к более серьезным политическим осложнениям, чего не мог не учитывать чувашский просветитель. И. Я. Яковлев не согласился с ложным обвинением, в своих выступлениях в печати призывал не чинить произвол, насилие по отношению к нацменьшинствам. «Мне хорошо известно, – писал он, – например, татарский магометанский энтузиазм веры, его обаятельное влияние на инородцев, и всякий русский просветитель должен, соответственно этому, воспитывать свой религиозный и патриотический энтузиазм. Последний у русского просветителя должен проявляться не в бесцеремонной настойчивости, не в насильственных воздействиях, а в живом влиянии высшего человека на низшего в христианском понимании, что и инородцы также люди»[21].

Его гуманизм и интернационализм не отделимы друг от друга. В чувашских школах учебно-воспитательная работа осуществлялась на принципах двойной культуросообразности. Родной и русский языки, памятники фольклора, истории, литературы двух народов служили средством интернационального воспитания детей, всестороннего развития их природы. Под руководством И. Я. Яковлева, как уже указывалось, были переведены и изданы учебники и учебные пособия русских педагогов, классиков литературы, на которых воспитывалось несколько поколений чувашского народа.

3. Следующая функция сельской школы неразрывно связана с местом ее нахождения. «Начальные школы должны быть не только местами воспитания и обучения детей, – писал И. Я. Яковлев, – но должны служить также местом наставления в сельскохозяйственных знаниях для взрослых как путем бесед, так и путем наглядности опыта. Садоводство, огородничество и пасека при училище могут служить образцом для населения и в то же время хорошим подспорьем для скромного хозяйства народного учителя, располагающего продолжительным весенним и летним вакатом» [22].

Согласно Инструкции §5 для одно и двухклассных училищ 1875 г. обучение огородничеству, садоводству и пчеловодству носило рекомендательный характер. Однако И. Я. Яковлев считал это обязательным занятием в условиях села, к чему и готовил будущих учителей в стенах Симбирской чувашской школы. Он требовал от каждого сельского учителя умения превратить свою школу в культурно-просветительский центр деревни путем организации библиотек, образцово-показательного огорода, сада и пасеки, чтобы учащиеся также создавали питомники, парники, дендрарии, проводили наблюдения, опытные работы по выращиванию высокоурожайных овощных культур, фруктовых деревьев и т. д. Ежегодно учителя раздавали крестьянам саженцы, рассады, в необходимых случаях к ним обращались за практическими советами. Исменецкая школа Чебоксарского уезда имела сад и огород с 1891 г. В 1895 г. здесь было 139 яблонь, 13 из них привиты учениками выпуска 1894 г., 2 куста вишни, 1 куст крыжовника. На огороде выращивали капусту трех сортов, свеклу египетскую, редьку двух сортов, морковь трех сортов. В практических занятиях участвовали ученики выпускники школы и даже старики. Сад и огород охраняли родители учащихся [23].

Деятельность таких школ всячески поощряли земство местный училищный совет. И это не случайно, практические и теоретические знания по сельскому хозяйству при школах имели образовательное, воспитательное и экономическое значение для всей страны. Рабочий инвентарь, семена и рассаду получали из Симбирской чувашской школы. По рекомендации И. Я. Яковлева она распространяла прежде всего овощные культуры, фруктовые деревья, которых не было у местных крестьян. По воспоминаниям П. П. Хаймуллина, он первым начал распространять помидоры среди родителей своих учеников, отказавшихся сначала разводить их на своих огородах.

И. Я. Яковлев не настаивал на занятиях учителей пчеловодством, т. к. оно и без того было широко распространено среди чувашей. Садоводством и огородничеством учителя занимались с большим желанием, на что обращали внимание инспектора народных училищ других губерний. Они обращались к И. Я. Яковлеву с просьбами направлять к ним выпускников Симбирской чувашской школы для устройства образцовых школьных садов и огородов. В своих рекомендациях он указывал: «Семен Дмитриев ... учился хорошо, сможет заниматься и садоводством и огородничеством; Н. В. Свешников ... знает пение и сможет устроить хор, садоводство и огородничество тоже сможет повести» [24]. Лучшие учителя направлялись на курсы в Казанское земледельческое училище, вместе со своими учениками принимали участие в различных выставках. В этом отношении в Симбирской губернии отличались Кошкинская школа Буинского уезда (учитель Г. А. Алексеев), Бичуринское двухклассное училище Чебоксарского уезда Казанской губернии (учитель П. В. Васильев). Они же принимали активное участие в проведении культурно-просветительских мероприятиях на селе.

В обязанность учителей входила также организация  в уколах народных библиотек на местные средства, прежде всего, земства. Культурно-массовые мероприятия проводились в них в соответствии с правилами, утвержденными Министерством народного просвещения (7 февраля 1890 г., 28 февраля 1906 г.). Народные библиотеки, открывавшиеся по инициативе И. Я. Яковлева, призваны были вооружать крестьян научными знаниями, способствовать улучшению условий их жизни. В этих же целях под его руководством учителя переводили доступные народу книги по медицине, сельскому хозяйству, религии. Еще в конце прошлого века были переведены и изданы отдельные брошюры «О чуме» (Симбирск, 1898), «О хлебных семенах и посеве» (Симбирск, 1898) и др.

И. Я. Яковлев организовал перевод литературы по медицине и на татарский язык. Так, в 1908 г. он решил издать на чувашском и татарском языках статью «Чтобы уберечься от холеры, делайте себе предохранительные прививки». 11 апреля 1908 года он писал известному ученому-тюркологу Н. И. Ашмарину: «Просил перевести природного и образованного татарина, лично мне знакомого, Ибрагима Курамшевича Акчурина, который обещался сделать через несколько дней, но, к сожалению, до сих пор своего обещания не исполнил. Ввиду этого прошу Вас, Николай Иванович, перевести на татарский язык лично или при участии лиц, которых Вы признаете полезными привлечь, и затем напечатать татарским (арабским – это для татар-мусульман Симбирской губернии) шрифтом, в количестве 4000 экземпляров. Затем мне пришлите счет из типографии ... я ручаюсь за немедленную уплату по счету денег... За перевод на татарский язык и за корректировку, в случае надобности, я обещаюсь заплатить лично» [25].

В служении интересам народа И. Я. Яковлев не различал национальных границ. Для него все народы были равны, а главное – они должны жить в мире и дружбе, помогая друг другу. Эти благородные идеи пропагандировал И. Я. Яковлев своим личным примером, поступками. В одном из своих букварей он писал: «Чуваши, русские, мордва – все люди».

И. Я. Яковлев широко применял опыт татарских школ, особенно в использовании родного языка, в привлечении родителей учащихся к содержанию школ, которые Министерство народного просвещения не сразу принимало на свой бюджет. Даже для строительства школ он приглашал татарских плотников, которые строили быстрее, чем местные специалисты. Татарские школы в деревнях становились просветительскими центрами, что учитывал И. Я. Яковлев в подготовке сельских учителей. Интернациональный характер его деятельности показывает также созданная им в 1911 г. в с. Старые Айбеси Буинского уезда Симбирской губернии женская трудовая община с хозяйственным комплексом, куда входили: животноводческая ферма, мельница, зерновое поле, огород, сад. Здесь трудились женщины-инвалиды разных национальностей. На каникулы к ним приезжали воспитанницы педкурсов при Симбирской чувашской учительской школе. Они оказывали всестороннюю помощь и проходили общественно-педагогическую практику, что помогало им по окончании учебного заведения шире развернуть просветительскую деятельность среди крестьян, глубже вникать в их проблемы, приходить на помощь страдающим.

Большинство библиотек находилось в классных помещениях, где сельский учитель имел возможность проводить с крестьянами беседы, встречи, собрания с родителями. Учителя школ Министерства народного просвещения и земства соревновались в создании образцовых библиотек. В 1901 г. в Чебоксарском уезде таких школ было 36; 12 из них имели образцовые библиотеки. Особенно отличались библиотеки в русском селе Покровское (284 тома), в марийском – Красный Яр (226 томов), в чувашском – Бичурино (243 тома) [26]. Соответственно они имели активных сторонних читателей (крестьян): 50, 27, 33. Эти же читатели принимали участие в беседах, проводимых учителями, занимались пропагандой научных знаний.

Как показывают результаты исследования, больше всего бесед учителя проводили на санитарно-гигиенические темы, о борьбе с болезнями, о сельском хозяйстве, о религии. Некоторые учителя сумели организовать в своих школах замечательные детские хоры, конкурсы для обучающихся игре на скрипке, что также входило в обязанности учителей-выпускников Симбирской чувашской учительской школы и женских педагогических курсов при ней.⁴ Особенно славились хоры мальчиков и девочек Хочашевского училища Ядринского уезда Казанской губернии.

В двухклассных училищах организовывались ремесленные классы, где по желанию могли учиться взрослые крестьяне (во вторую смену). Рабочие инструменты для таких классов изготовляли в учебно-производственных мастерских и кузнице Симбирской чувашской школы. Ученики, взрослые крестьяне принимали участие в ремонте зданий школы, домов бедных крестьян. Впоследствии у И. Я. Яковлева возникла идея создания кружка Трудовой помощи крестьянам. Первый такой кружок был создан в 1899 г. на его родине при мужском и женском двухклассных училищах Министерства народного просвещения с целью «предоставить нуждающемуся населению села Кошек и окружающего его населения возможность увеличения и приобретения заработка посредством занятия различного рода работами и преимущественно какими-либо соответственными местным условиям кустарными промыслами или отдельными отраслями сельского хозяйства»[27]. Кружок призван был также заниматься распространением научных знаний, профессиональных умений по развитию скотоводства, птицеводства, огородничества, садоводства, научить местное население бороться с эрозией почвы. Он имел довольно сложную структуру. В него входили: мастерские (столярная, токарная по дереву и металлу), кузница, библиотека, общественная столовая, постоянно действующая выставка образцов изделий, земельный участок, общежитие, ясли-сад (на лето, на период уборки). Занятия начинались после завершения уборки урожая и продолжались до начала весенне-полевых работ. Кружок имел свой устав и находился в ведении «Попечительства о домах трудолюбия и работных домаx, состоявшего под Августейшим покровительством ее Императорского Величества, Государыни Императрицы Александры Федоровны».

На создание хозяйственной структуры кружка И. Я. Яковлев истратил своих около 2000 рублей. Попечительство – 1300 рублей. Буинское земство – 300 руб., но впоследствии он был переведен на хозрасчет. Специалистов выпускали, как правило, через два года по мере усвоения программы. Согласно §8 Устава «ученики, обучающиеся производству, работают бесплатно но как только они приобретут навыки, им надлежит назначить плату, сообразно производительности их труда и доходов предприятия» [28].

С разрешения властей кружок устраивал публичные лекции, выставки, развлечения, представления. По данным отчета за 1901 г., в новом здании мастерских, построенном в том же году, создана «вместительная комната для народных чтений, устройство которых также входит в программу деятельности Кружка трудовой помощи» [29]. Здесь же учителя занимались в свободное от занятий ручным трудом время обучением неграмотных и малограмотных учеников закону Божию, письму, правилам счисления и черчению, повторением курса начальных училищ.

Кружок постепенно расширял производство новых изделий, прежде всего рабочих инструментов, мебели, ульев и др. В 1901 г. на ярмарочной выставке кустарной промышленности в с. Кияти Буинского уезда кружок за свои экспонаты получил бронзовую медаль в размере 25 рублей, денежную награду [30]. С каждым годом увеличивалось число учащихся. В 1912 г. в мастерских обучалось 16 человек из Симбирской и Казанской губерний: чуваши, русские, мордва, татары.

И. Я. Яковлев разработал план развития кружка с перспективой открытия низшей сельскохозяйственной школы, но в столице не поддержали его инициативу, а Буинское земство не разрешило организовать приют для престарелых, в котором они по мере возможности могли бы работать в мастерских, в поле, саду, на огороде. Осуществлению многих творческих планов И. Я. Яковлева помешала также начавшаяся в 1914 г. первая мировая война.

Таким образом, многолетний опыт показал, что сельские двухклассные училища имели более широкие возможности для развития образовательной и культурно-просветительской деятельности на селе. Эти училища обслуживали множество населенных пунктов, а по составу учащихся являлись многонациональными. В некоторых из них функционировали и русские классы. По данным отчетов И. Я. Яковлева, чисто чувашских двухклассных училищ не существовало. Еще в конце XIX в. он мечтал организовать во всех двухклассных училищах своего инспекторского участка кружки трудовой помощи. Однако после упразднения должности инспектора лишен такой возможности. В 1903 г. чувашский просветитель с горечью писал, что для него  школа была единственным средством поднять материальный и духовный уровень инородцев» [31]. На трехкратное ходатайство о разрешении организовать низшую сельскохозяйственную школу в деревне петербургские чиновники отвечали отказом. Ни Министерство народного просвещения, ни Министерство земледелия не поддержали инициативу сельских учителей по оказанию действенной помощи крестьянам. Как справедливо подметил известный русский педагог М. И. Демков, два министерства даже не разработали ни одного «типа дешевой деревенской сельскохозяйственной школы» [32].

Важное место в жизни и деятельности И. Я. Яковлева занимало изучение истории русско-православного просвещения в Среднем Поволжье, начавшегося с 1552 г. без признания языка, культурных и национальных интересов местного населения. Насильственная политика христианизации края продолжалась несколько столетий, тем не менее она не достигла желаемых результатов. Вместо слияния местного населения с русскими происходило обоюдное отчуждение. В XIX в. образовалась глубокая пропасть между коренным населением государства и национальными меньшинствами Среднего Поволжья, что грозило в будущем политическими осложнениями.

В 40-60-х годах XIX в. местное население, спасаясь от царской политики насилия, в массовом масштабе переходило в мусульманство. Немало чувашских семей Саратовской губернии вслед за татарами переселилось в Турцию [33]. Причем в начале 60-х годов число беженцев с каждым годом увеличивалось.

Возникла реальная опасность превращения эмиграции татар, чувашей и других в Турцию в национальное движение тюркских народов России, что могло привести к международному скандалу.

Последствия русификаторской политики царизма этого периода И. Я. Яковлев оценивал так: «Совершилось странное явление. Инородцы, прожившие под русским владычеством и влиянием целых три столетия, официально исповедовавшие православие, разделенные на приходы, содержавшие местное духовенство, принужденные исполнять христианские требы, неожиданно оказались мусульманами... русская христианская культура потерпела тяжкое поражение». [34].

Несомненно, это явилось результатом прежде всего неудачной школьной политики царизма, превратившей школу из инструмента развития, сближения национальных отношений в инструмент отчуждения народов, что привело к поражению собственной политики, которая продолжалась с 1552 г. Именно с этого времени Среднее Поволжье превратилось в арену многовековой борьбы двух культур – ислама и православия. По словам И. Я. Яковлева, это поражение было «более тяжкое, чем поражение военное» [35].

Боясь дальнейшего осложнения «инородческого вопроса», царское правительство вынуждено было признать языки национальных меньшинств в качестве средства их русификации и христианизации, допустить родной язык национальных меньшинств в школьное обучение. В этом главная заслуга принадлежала татарскому просветительству, которое развернуло мощное движение за сохранение национальной культуры. Для борьбы против татарского просветительского движения в Казанском крае духовная и светская власти организовали школы крещено татарские, братства св. Гурия, многолетний опыт которых также убедил царское правительство в необходимости использования языков нерусских народов для школьного обучения. Те же школы служили педагогической лабораторией, в которой апробировалась система Н. И. Ильминского, утвержденная Госсоветом 26 марта 1870 года в Правилах о мерах к образованию населяющих Россию инородцев.

Правила предусматривали в первоначальное обучение на одном языке, т.е. в первом классе дети обучались на родном языке, что требовало создания на основе русской графики письменности для тех народностей, у которых ее не было. Первоначальное обучение привело к появлению учебных книг на родном языке, к подготовке учителей из среды местного населения. В этом отношении Правила имели положительное значение. Система Н. И. Ильминского преследовала прежде всего политическую цель: русифицировать и христианизировать население национальных окраин. Правила призваны были ускорить этот процесс. «Так полагало правительство, финансировавшее создание «инородческой» системы образования (начальная школа – учительская школа, семинария). Отсюда вытекает следующая цель системы Н. И. Ильминского – педагогическая: создание двуязычной школы, призванной вооружить учащихся практическими навыками русского языка на основе родного, открыть им доступ в общегосударственную систему образования, что также способствовало достижению первой цели.

Однако двуязычная начальная школа в системе Н. И. Ильминского не оправдала ожиданий национальных меньшинств. Отсутствовали научно разработанная дидактика, организационно-педагогические условия обучения на родном и русском языках, не решен был вопрос, когда приступать к последовательности изучения языков. В первом же классе детям трудно было изучать три языка (родной, русский, церковнославянский). В начальной школе ограничена была сфера пользования родным языком, а это не способствовало сознательному усвоению учебного материла, естественному развитию детской природы.

Поэтому педагогические проблемы двуязычной начальной школы и после утверждения Правил 26 марта 1870 г. регулярно обсуждались на съездах инспекторов народных училищ, на временных педагогических курсах учителей. Наиболее остро стояли вопросы о расширении функции родного языка, о продлении срока обучения в двуязычной школе, о необходимости учета в школьном образовании местных условий, особенностей каждого народа, так как систему Н. И. Ильминского невозможно было одинаково применять во всех национальных школах и т.д.

И. Я. Яковлев еще в середине 70-х годов выступал против шаблонного применения системы Н. И. Ильминского в просвещении нерусских народов России, против грубого эмпиризма в педагогике. «В России, как известно, – писал он, – инородческий вопрос существует в различных частях ее: в Финляндии, в Остзейском крае, в Западном крае, в Крыму, на Кавказе, в Волжско-Камском крае, в Сибири, Средней Азии. Цель просвещения инородческих племен, населяющих эти области, с русской точки зрения одна насколько возможно более слить их с коренным русским населением... Средства для осуществления этой великой русской цели, в применении почти к каждой данной народности, конечно, должны быть различны, ввиду различия прошлых и настоящих условий жизни этих народностей» [36].

Воспитание чувашский просветитель считал явлением национальным. Поэтому всякое воспитательное учреждение должно учитывать национальные особенности народа, прежде всего его язык, традиции, религию, социальную и географическую среду: «При единстве цели и различии средств, – подчеркивал он, – должны быть различны и системы обучения в начальных училищах» [37]. Несколько раньше об этом писал К.Д. Ушинский: «... общей системы народного воспитания для всех народов не существует не только на практике, но и в теории...» [38].

Двуязычная начальная школа в системе Н. И. Ильминского должна была учитывать систему воспитания каждого народа. Одно только использование родного языка в первоначальном обучении еще не делало начальную школу народной. В 70-х годах прошлого века в процессе инспектирования чувашских школ в губерниях Казанского учебного округа И. Я. Яковлев убедился в несовершенстве системы Н. И. Ильминского. «До передачи в мое ведение чувашских училищ в последних существовало по 3 отделения: учащиеся учились в каждом отделении по одному году, – писал И. Я. Яковлев в 1893 г., – прием был ежегодный. Такое положение отделений, согласно существующим инструкциям, делало то, что из чувашских училищ ученики выходили с плохими знаниями как во всех предметах учебного курса начальных училищ, так и в особенности в русском языке [39]. Так оценивал И. Я. Яковлев систему Н. И. Ильминского после его смерти. Не совпадали их взгляды на функции двуязычной школы. Н. И. Ильминский стремился к превращению сельской школы в миссионерский очаг со священником во главе, а чувашский просветитель – к превращению ее в культурно-просветительский центр с библиотекой, огородом, садом и ремесленной мастерской, которыми руководил учитель.

Экспериментально-опытной базой принципиально новой школы служила Симбирская чувашская школа, чей опыт постепенно распространялся на сельские школы. Свои результаты Яковлев докладывал на различных съездах и в начале 80-х годов добился:

10. увеличения срока обучения в одноклассной двуязычной начальной школе до 4 лет вместо трех, а в двухклассной – до 6;

11. изменения структуры школы, в результате чего в ней появились младшее и старшее отделения, срок обучения в каждом по 2 года;

12. превращения младшего отделения (1-2 классы) в школу родного языка, а старшего (3-4 классы) – в школу русского языка;

13. продолжения изучения родного языка в 3-4 классах, использования его как средства обучения русскому языку в сравнительно-сопоставительном плане;

14. установления научно обоснованного времени начала обучения русскому и славянскому языкам: первый изучался в начале 2-го полугодия первого года обучения или второго года обучения (в зависимости от местных условий); славянский язык – в 3-м классе или в конце второго года обучения (в зависимости от времени начала изучения русского языка). По системе Н. И. Ильминского все три языка, включая родной, изучались с 1-го же класса;

15. создания трех типов двуязычной школы в зависимости от местных условий, что способствовало развитию сети школ;

16. значительного расширения функции сельской начальной школы как культурно-просветительского центра села.

Эти изменения мог внести в систему образования национальных меньшинств любой инспектор или директор народных училищ. Еще в 1867 г. Министерство народного просвещения разрешило установить четырехлетний курс обучения «для инородческих детей» [40]. Однако до Яковлева никто из местного учебного начальства в Казанском учебном округе так и не реализовал это положение на практике⁵ Многие вопросы школьного образования он решил самостоятельно в интересах народа 22 ноября 1892 г. директор Казанской инородческой учительской семинарии Н. А. Бобровников в письме И. Я. Яковлеву предложил последнему «составить славяно-чувашский букварь по образцу славяно-вотского» [41]. Яковлев в этом не видел никакой необходимости. Для чувашских школ такой словарь не был издан.

Все новые разработки И. Я. Яковлева почти одновременно внедрялись в земских и Министерства народного просвещения школах, а с 1899 г. – и в церковноприходских школах, которые были наиболее распространенными типами народных школ среди чувашского населения. Его опыт и теоретические выводы об организации и руководстве двуязычной школой творчески применяли педагоги других национальных меньшинств, прежде всего марийские, мордовские. Об этом Яковлев сообщал в своих годовых отчетах о состоянии чувашских школ Казанского учебного округа, о Симбирской чувашской учительской школе, которые доходили до Министерства народного просвещения.

В 1904 г. член Совета министра народного просвещения проф. А. С. Будилович приехал в Казанский учебный округ для детального изучения педагогического опыта И. Я. Яковлева, состояния системы Н. И. Ильминского в этом крае. Он инспектировал сельские школы, знакомился с постановкой учебно-воспитательной работы в школах национальных меньшинств, затем выехал в другие учебные округа. По завершении инспекционной поездки А. С. Будилович представил в министерство подробный отчет о состоянии «инородческих» школ востока России, в котором подчеркивал, что деятельность И. Я. Яковлева «заслуживает признания и благодарности со стороны лиц, понимающих значение для России просветительной системы Н. И. Ильминского в среде приволжских инородцев» [42].

Свою инспекционную поездку А.С. Будилович совершил в связи с предстоящим особым совещанием по вопросам образования восточных «инородцев», которое состоялось в мае 1905 г. Он собирал материалы для этого совещания, выяснял отношение местных властей и руководителей учебных заведений к системе Н. И. Ильминского. В том же году под руководством А. С. Будиловича Министерство народного просвещения выпустило сборник трудов этого совещания [43], куда вошли 8 представлений И. Я. Яковлева о преподавании учебных предметов в двуязычной школе, о чувашских педкурсах и т. д. В работе совещания деятельное участие принимал И. Я. Яковлев.

По окончании совещания А. С. Будилович представил министру народного просвещения В. Г. Глазову доклад, в котором указывал, что «главной задачей совещания поставлен пересмотр действующих ныне законоположений об инородческих школах Восточной России, и в частности той системы, которая связана с именем Н. И. Ильминского» [44].

Опубликованные материалы совещания свидетельствуют о формальном подходе к системе Н. И. Ильминского. Их авторы представляют ее как неизменные, постоянно действующие в XIX и в начале XX вв. правила, нигде ни слова об их совершенствовании и развитии после смерти Ильминского видными деятелями народного образования национальных меньшинств. Так, А. С. Будилович подчеркнул в своем докладе: «Нормальным типом начальной русско-инородческой школы по Правилам 26 марта 1870 года было одноклассное училище с четырехлетним курсом» [45]. Следует пояснить: во-первых, по тем же Правилам для национальных меньшинств было организовано не русско-инородческое училище, а инородческо-русское (национально-русское), во-вторых, первоначально оно было трехлетним, а позднее стало четырехлетним благодаря новаторству И. Я. Яковлева.

Многие решения этого совещания, как и следовало ожидать, остались нереализованными, хотя имели важное значение для развития образования национальных меньшинств. Решено было восстановить инспектору «инородческих» школ, упраздненную Министерством народного просвещения. Как известно должность инспекторов татарских, башкирских и киргизских школ была упразднена в 1899 г., а чувашских – в 1903 г. Однако и это решение совещания выполнено не было.

Участники совещания осудили натуральный метод, применявшийся в некоторых губерниях с целью вытеснения из школы родного языка национальных меньшинств, и приняли новые Правила о мерах к образованию инородцев, живущих в восточной и юго-восточной России с целью «... восстановления системы Ильминского в полном ее виде» [46]. Вскоре они были утверждены Министерством народного просвещения.

Развернувшееся в 1905-1907 гг. революционное движение заставило правительство расширить сферу пользования родным языком в школьном обучении национальных меньшинств. За короткий срок в этом направлении была утверждена целая серия правил, а именно:

I. Правила о начальных училищах для инородцев, живущих в восточной и юго-восточной России, утвержденные министерством 31 марта 1906 г. Позднее, 2 января 1907 г., внесено было изменение: §9 к мектебам и медрессам не применяется.

II. Правила о начальных училищах для инородцев. Утверждены 1 ноября 1907 г.

III. Правила о начальных училищах для инородцев. Утверждены 14 июня 1913 г.

Хотя срок действия этих Правил был ограничен, тем не менее они явились шагом вперед по сравнению с Правилами 26 марта 1870 г. и нельзя ставить знак равенства между ними. Не случайно реакционеры считали их ошибкой правительства, отступлением от Правил 26 марта 1870 г., они якобы пробуждают национальное самосознание, национализм «инородцев» [47], прогрессивные педагоги, общественные деятели приветствовали их [48].

До сих пор в историко-педагогической литературе нет дифференцированного подхода к этому вопросу. По утверждению директора Казанской инородческой учительской семинарии А. А. Воскресенского, система Н. И. Ильминского «... быстро привилась и получила свое узаконение в правилах об образованиях инородцев 1870, 1906, 1907 гг. и 14 июня 1913 г» [49]. Здесь невольно возникает вопрос: а надо ли было одно и то же узаконивать четыре раза? Другой исследователь А. Ф. Эфиров почему-то все новшества, введенные И. Я. Яковлевым, приписывает Н. И. Ильминскому: «По программе Ильминского инородческие школы должны были иметь два отделения с двухгодичным курсом обучения в каждом из них» [50].

Исследования показали, что в просвещении нерусских народов (христиан) востока России четырехлетняя двуязычная школа с двумя отделениями впервые была создана И. Я. Яковлевым, впоследствии это новшество было позаимствовано Н. И. Ильминским, а в 1889 г. он включил его в свою программу, составленную по указанию Министерства народного просвещения. В предисловии к ней он писал: «Многолетний опыт инородческих училищ в Казанской губернии вообще и в частности существующих при Казанской учительской семинарии убедил нас, что трех зим недостаточно инородческим детям для прохождения программы сельских училищ: усвоение русского разговорного языка составляет огромный труд, для которых нужно особое время. Инспектор чувашских школ Яковлев давно уже пришел к заключению о четырехлетнем курсе инородческих школ... Представляемая при сем программа рассчитана именно на такие четырехлетние училища с двумя отделениями» [51].

Чувашские сельские училища стали четырехлетними с 1881/82 учебного года, а Симбирская чувашская школа – еще раньше. К сожалению, в отечественной историко-педагогической литературе до сих пор нет специальных работ, посвященных становлению и развитию двуязычной (национально-русско-православной) школы у народов востока России, хотя истории дореволюционного начального образования посвящено немало книг. [52]. Наше исследование призвано восполнить этот пробел. На основе всестороннего исследования педагогического наследия И. Я. Яковлева установлено, что двуязычные начальные школы народов востока России создавались на базе русских школ самим местным населением, а затем, проверив их жизнеспособность, Министерство народного просвещения утверждало их определенными правилами, в свою очередь, двуязычные школы служили базой для образования национальных школ. Создание двуязычной школы со временем привело к появлению в империи своеобразной отрасли образования с различными типами школ как части общегосударственной системы.

Многие исследователи проблемы народного образования России решали без учета культурных нужд ее нерусских народов, составлявших более 55% населения всей империи. Они не рассматривали школы национальных меньшинств как явление русской жизни, как часть общегосударственной системы образования. Есть и другая крайность. Литература о просвещении национальных меньшинств в дореволюционной России до сих пор продолжает вращаться вокруг системы Н. И. Ильминского, не видя никого, кто внес новое в развитие образования национальных меньшинств. Об этом свидетельствуют упомянутые правила «О начальных училищах для инородцев», принятые в начале нынешнего столетия. Ни в объяснительных записках, ни в других документах, опубликованных министерством, не указано, чьи мысли и опыт в них воплощены. Но по установившейся традиции, можно полагать, что они есть суть системы Н. И. Ильминского.

В 1997 г. в Чувашском государственном университете им. И. Н. Ульянова по инициативе ректора академика Л. П. Куракова организован Институт И. Я. Яковлева.

К настоящему времени достаточно глубоко исследовано педагогическое наследие выдающегося ученика Н. И. Ильминского – И. Я. Яковлева. На основе сравнительного изучения их творчества мы установили:

17. чувашский просветитель не копировал миссионерскую систему своего учителя, а создал свою, более прогрессивную для просвещения, сохранения и развития культуры национальных меньшинств;

- новые Правила о начальных училищах для «инородцев», утвержденные в 1906, 1907, 1913 гг., не являются творением чиновников Министерства народного просвещения, а составлены на основе обобщения опыта педагогов-новаторов национальных окраин, творчески применявших Правила 26 марта 1870 г.;

- в этих Правилах наиболее отчетливо отразились педагогические новшества И. Я. Яковлева, разработанные и реализованные им еще в XIX в.

Рассмотрим основные из них (табл. 4).

Исследование показало, что общей основой Правил 1907 и 1913 гг. послужили 32 (пункта) положения Правил 1906 г., принятых в результате острых дискуссий участниками совещания 1905 г. Последующие правила представляют собой сокращенный и несколько видоизмененный вариант первых: в правилах 1907 остались 15, а в 1913 г. – 13 положений. При обсуждении вопроса о преподавании закона Божия не было единого мнения, о чем и было доложено правительству. А. С. Будилович писал министру народного просвещения В. Г. Глазову, что в этом вопросе «признано желательным вводить русский язык в преподавание некоторых отделов закона Божия, особенно исторического, со старшего отделения начальной школы, когда ученики будут уже достаточно понимать русскую речь... Правда, один из членов Совещания, именно И. Я. Яковлев, настойчиво предостерегал от подобного вторжения русского языка в преподавание закона Божия, усматривая в этом опасность обращения последнего в материал для упражнений в русском языке [53].

Все же предложение И. Я. Яковлева прошло, благодаря чему учащиеся национальных меньшинств имели возможность в течение четырех лет в одноклассном, шести лет в двухклассном училищах изучать закон Божий на родном языке, что способствовало усилению национального элемента в школьном образовании нерусского населения.

Правила 1906 г. развили некоторые педагогические положения И. Я. Яковлева. Так, 1-2 классы начального училища, названные им школой родного языка, выделены в особое училище, а именно в первоначальное, второе его название – школа грамоты.⁶ Таким образом, в начале 900-х гг. для начального образования национальных меньшинств сложилась ледующая система училищ: первоначальное – начальное одноклассное начальное двухклассное. Правила 1906 г. узаконили педагогическую систему И. Я. Яковлева, благодаря чему она стала всеобщей в просвещении многих национальных меньшинств (христиан) дореволюционной России. На основе этих правил утверждены в 1907 и 1913 гг. новые, действие которых распространялось на Казанский, Оренбургский, Одесский, Кавказский Западно-сибирский учебные округа, на губернии, области, входящие в управление Туркестанского края, Иркутского и Туркменского генерал-губернаторств. Министерство народного просвещения рекомендовало применять эти правила в других местностях с нерусским населением. Такова география распространения педагогических идей и опыта И. Я. Яковлева в дореволюционной России.

Таблица 4

Таким образом, И. Я. Яковлев относится к числу выдающихся деятелей культуры и просвещения нерусских народов России. Все его педагогическое наследие явилось продолжением замечательных традиций русского просветительства, заложенных передовой интеллигенцией нашего Отечества. В течение более полувека он распространял и умножал эти традиции среди народов Поволжья путем издания книг, создания широкой сети школ, культурно-просветительских обществ, подготовки учителей из среды местного населения.

В его многогранной деятельности центральное место занимала школа, которую он превратил в социальный институт народа для подготовки грамотных и равноправных граждан России. Он разработал и успешно реализовал оригинальную систему подготовки сельских учителей, призванных развернуть на селе широкое общественно-просветительское движение среди крестьян.

Благодаря педагогическому наследию И. Я. Яковлева деятельность чувашских учителей впервые приобрела статус гражданской профессии, а школа и детские дошкольные учреждения стали государственной и общественной службы.

И. Я. Яковлев как теоретик и практик педагогического образования и начального обучения в двуязычной школе внес значительный вклад в развитие просвещения национальных меньшинств (христиан) Востока России. Разработанная им система образования с тремя типами начальных школ получила широкое распространение в начале нынешнего столетия после утверждения серии «Правил о начальных училищах для инородцев, живущих в восточной и юго-восточной России».

Система начального образования И. Я. Яковлева с обучением на родном языке в первых двух классах распространилась на школы Министерства народного просвещения, земские, церковноприходские и функционировала более 30 лет (1881-1917) как часть общегосударственной системы образования в империи.

Для удовлетворения духовных и материальных потребностей народа И. Я. Яковлев создал учебно-воспитательный и социально-культурный комплексы, объединявшие ясли-сады, начальные школы, педагогические учебные заведения, учреждения для просвещения и профобразования взрослого населения, благотворительное общество и женскую трудовую общину, с помощью которых просветитель решал многие педагогические, социально-экономические, культурологические проблемы общества.

Литература и источники:

1. Суровцев Г. Смесь // Ученые записки, издаваемые Казанским университетом. Казань, 1837. С. 137.

2. Касторский Е. Предисловие // Сборник популярных листков по медицине Пироговского общества врачей, переведенный на чувашский язык. Симбирск, 1903. С. 2.

3. РГИА. Ф. 733. Оп. 172. Д. 2075. Л. 10.

4. ЦГА ЧР. Ф. 207. Оп. 1. Д. 659. Л. 60.

5. РГИА. Ф. 733, Оп. 202. Д. 292. Л. 11.

6. РГИА. Ф 733. Оп. 202. Д. 292. Л. 22.

7. НА ЧГИГН. Отд. II. Д. 515. Л. 183.

8. Циркуляр по Казанскому учебному округу. 1880. № 11. С. 340.

9. Постановления съезда законоучителей, учителей и учительниц начальных училищ Чебоксарского уезда. Казань, 1884. С. 24, 27, 32.

10. Народная школа. 1884. № 9. С. 51; № 10. С. 73.

11. Яковлев И. Я. Отчет о временных педагогических курсах, устроенных при Симбирской чувашской учительской школе в 1891 г. Симбирск, 1899. С. 25.

12. Там же.

13. Яковлев И. Я. Отчет о временных педагогических курсах. Симбирск, 1892. С. 28.

14. Первая перепись населения 1897 г. Т.2. СПб., 1897. С. 48, 343.

15. РГИА. Ф. 3964. Оп. 1. Д. 8. Л. 222.

16. Однодневная перепись начальных школ в империи, произведенная 18 января 1911 года. Вып. VI. Ч. I. СПб., 1913. С. 112, 116-119.

17. Яковлев И. Я. Воспоминания. Чебоксары, 1982. С. 223.

18. Яковлев И. Я. Краткий очерк Симбирской чувашской учительской школы. Симбирск, 1908.С. 5-6.

19. Залесский В. Ф. Система Н.И. Ильминского // Казанский телеграф. 1910. № 5119.

20. Головинский. Российское недомыслие // Казанский телеграф. 1910. № 4877.

21. Яковлев И. Я. О школьном образовании чуваш // Городской и сельский учитель. 1897. Вып. 5. С. 36.

22. Яковлев И. Я. Отчет о состоянии сельскохозяйственной фермы Симбирской чувашской учительской школы за 1912 г Симбирск, 1913. С. 84.

23. ЦГА ЧР. Ф.501. Оп. 1. Д. 1072. Л. 99.

24. Там же. Д. 392. Л. 1.

25. Яковлев И. Я. Из переписки. Чебоксары, 1989 Ч. 1.С. 204.

26. ЦГАЧР. Ф. 15. Оп. 1. Д. 1170. Л. 70. Д. 1386. Л. 44.

27. ЦГАЧР. Ф. 501. Оп. 1. Д. 481. Л. 232.

28. Там же. Д. 9. Л. 2.

29. Там же. Л. 13.

30. Там же. Д. 481. Л. 233.

31. Там же. Д. 35. Л. 1.

32. Демков М. И. Начальная народная школа, ее история, дидактика и методика. Изд. 2-е, испр. М., 1915. С. 80.

33. Романов О. Г. Чуваши в Константинополе // Исторический вестник. 1903. № 2. С. 512-526.

34. ЦГА ЧР. Ф. 207. Оп. 1. Д. 659. Л. 53.

35. Там же.

36. Яковлев И. Я. О школьном образовании чуваш // Городской и сельский учитель. Казань, 1897. Вып. 5. С. 34.

37. Там же. С. 34.

38. Ушинский К. Д. Собр. соч. М.: Изд-во АПН РСФСР.

39. ЦГА РТ. Ф. 92. Оп. 2. Д. 20120. Л. 66.

40. Сборник документов и статей по вопросу об образовании инородцев. СПб., 1869. С. 171.

41. ЦГАЧР. Ф. 501. Оп. 1. Д. 119. Л. 56.

42. Отчет о командировочной поездке А.С. Будиловича в Казанский, Оренбургский и Западно-Сибирский учебные округа (в октябре, ноябре и декабре 1904 г.) СПб., 1905. С. 79.

43. Труды особого совещания по вопросам образования восточных инородцев. СПб., 1905.

44. Будилович А. С. Господину министру народного просвещения: Доклад председателя особого совещания по вопросам образования восточных инородцев. СПб., 1905. С. 111.

45. Там же. С. XII.

46. Труды особого совещания ... С. 351.

47. Журнал «Деятель» призвал исправить эту ошибку (1910. № 8-11).

48. Яковлев И. Новые правила для инородческих школ // Русская школа. 1908. № 3.

49. Чичерина С. В. О языке преподавания в школах для восточных инородцев. СПб, 1910, и др.

50. Воскресенский А. А. Система Н.И. Ильминского // Н.И. Ильминский о системе просвещения инородцев и о Казанской Центральной крещено татарской школе. Казань, 1918. С. XII.

51. Эфиров А. Ф. Нерусские школы Поволжья, Приуралья и Сибири: Исторические очерки. М., 1948. С. 17.

52. Ильминский Н. И. Программа школы для крещеных инородцев Восточной России. Казань, 1896. С. 4-5.

53. Вессель Н. Х. Очерки об общем образовании и системе народного образования в России. М., 1959; Волжанин В. и др. О национальной школе. Петроград, 1918; Демков М. И. Начальная народная школа, ее история, дидактика и методика. 2-е изд. 1915; Струминский В. Я. Очерки по истории начального образования в России. М., 1949; Ососков А. В. Начальное образование в дореволюционной России (1861-1917). М., 1967; Эфиров А. Ф. Нерусские школы Поволжья, Приуралья и Сибири. М., 1948, и др.

54. Будилович А. С. Господину министру народного просвещения... С. XXII.

55. С-Петербургские ведомости. 1908. № 250.

Краснов, Н. Г. Педагогическое наследие И. Я. Яковлева / Н. Г. Краснов // Вопросы яковлевоведения. - Чебоксары, 1999. - Вып. 1. - С. 75-118. - Библиогр.: 55 назв.

¹ Казанский учебный округ объединял тогда Вятскую, Симбирскую, Самарскую, Саратовскую, Астраханскую и Казанскую губернии в один центр. В них насчитывалось 8 чувашских школ Министерства народного просвещения.

² В 1920 г. при институте был организован сельхозтехникум, созданный на базе сельхозфермы Симбирской чувашской школы. Техникум существовал до 1935 г.

³ И.Я. Яковлев был первый образованный чуваш, оказавший содействие правительству в распространении русско-православного просвещения своих сородичей. Поэтому первоначально (до 1903 г.) оно поддерживало его.

⁴ В программу подготовки учителей в Симбирской чувашской школе входили музыка и ремесла. В зависимости от склонностей и способностей учащихся допускалась специализация по предметам. В течение двух лет занятия с ними проводились индивидуально. Такие выпускники организовывали в своих школах хоры, занятия по обучению игре на скрипке, а учителя-ремесленники организовывали ремесленные классы для обучения не только детей, но и взрослых различим ремеслам

⁵ И.Я. Яковлев составил исключение по следующим причинам: еще раньше, в 1868-1875 гг., своей общественно-просветительской деятельностью способствовал распространению христианской идеологии среди чувашей и заслужил доверие некоторых чиновников Министерства народного просвещения, во-вторых, должность инспектора чувашских школ Казанского учебного округа с 1872 по 1875 г. оставалась незамещенной ввиду отсутствия подходящего специалиста. Поэтому летом 1875 г. по окончании университета, он был назначен на эту должность и стал единственным окружным инспектором – «инородцем».)

⁶ См. : Учебный план одноклассного училища, утвержденный 31.03.1906 г.

⁷ На этом настоял И.Я. Яковлев, на особом совещании его не поддержали некоторые участники. Поэтому он представил свои соображения по тому вопросу А.С. Будиловичу (Труды особого совещания по вопросам образования восточных инородцев. СПб., 1905. С. 53,259-262).

⁸Правила 1913 г. настаивают начинать обучение русскому языку не позже третьего месяца первого года обучения.