1. Педагогическая система И. Я. Яковлева

2. И. Я. Яковлев и вопросы трудового воспитания учащихся

И. А. Маркелов

Педагогическая система И. Я. Яковлева

Что из себя представляли принципы педагогической деятельности Яковлева, каков характер организации и программы созданной им Симбирской чувашской учительской школы? На этот вопрос можно ответить одним словом — демократизм.

Демократизм выражался прежде всего в том, что в школу принимались дети трудового чувашского крестьянства.

Принимались в школу и русские, были мордва и некрещеные татары. В истории Симбирской школы памятен такой случай, когда в число воспитанниц женского отделения Яковлевым была принята Алмабет Диль Мухаммедова-Уразбаева, киргизка 13 лет.

Взаимоотношения между учащимися всегда были дружественными. Школа жила крепкой, дружной семьей. Другими важными принципами в деятельности Яковлева были использование чувашского языка в качестве языка преподавания в начальной школе и сочетание учебной работы в классе с физическим трудом — в столярных мастерских и на сельскохозяйственной ферме.

Все это было направлено к тому, чтобы воспитывать грамотного, трудолюбивого, знающего жизнь народа учителя.

Согласно «Положению», Симбирская чувашская школа имела задачи: а) готовить учителей, долженствующих в будущем работать над сближением чуваш с русским народом; б) вооружить будущих учителей знаниями, одушевлять их идеей служения своему народу; в) готовить из своих питомцев хороших специалистов-педагогов.

В Симбирской учительской школе большое внимание уделялось изучению русского языка, истории, географии, психологии, математики, химии, биологии, педагогики, логики и рисования. Если учесть то обстоятельство, что в школьную программу входили пение, музыка, столярное и слесарное дело, а также и военное дело, то становится ясным, что в некоторых отношениях программа Симбирской школы была даже шире гимназической.

Особое значение И. Я. Яковлев придавал обучению русскому языку. Он всемерно развивал любознательность чувашских детей к богатой духовной жизни великого русского народа, к русской культуре и просвещению.

В результате такой постановки обучения учащиеся к концу пребывания в школе, как правило, вполне овладевали русской литературной речью.

Важность изучения русского языка чувашскими учащимися И. Я. Яковлев видел и в другом. После отмены крепостного права в России стала развиваться промышленность, внедряться машинная индустрия. А это, в свою очередь, потребовало армию наемных рабочих рук. Происходило, следовательно, качественное изменение в общественной жизни России. И это не осталось незамеченным Яковлевым. Он писал: «Русский язык при теперешнем все увеличивающемся спросе на труд, на рабочие руки делается для инородцев столь же необходимым, как свет или воздух. Без знания русского языка они осуждены на гибель, это ясно сознают все те, кто близко соприкасается с инородческим делом».¹

Важным средством в изучении русского языка в чувашских школах служил родной чувашский язык. Поэтому Яковлев, как и Ульянов, и Ушинский, придавал этому исключительное значение.

Как И. Н. Ульянов был горячим приверженцем аналитико-синтетического звукового метода обучения детей грамоте, рекомендованного К. Д. Ушинским, и широко применял наглядное обучение, так и И. Я. Яковлев являлся верным последователем И. Н. Ульянова в этом вопросе. Яковлев звуковой метод К. Д. Ушинского разработал применительно к национальным школам и достиг в этом положительных результатов.

Формирование идей и взглядов Яковлева, как педагога и общественного деятеля, проходило под сильным воздействием педагогической системы К. Д. Ушинского. Постепенно отходя от системы Ильминского, глубже усваивая и постигая идеи Ушинского, Яковлев перенял прогрессивные его идеи — идеи народности, родного языка, реализма, трудового воспитания. Все то, что составляет положительное содержание в педагогических воззрениях Ушинского, было творчески воспринято Яковлевым и последовательно проводилось в практике его педагогической деятельности.

В понимании принципа народности так же, как и у Ушинского, у Яковлева проявляется глубокое уважение к народу. Служение интересам народа И. Я. Яковлев считал высшим общественным долгом. «Наша обязанность, — писал он А. Рекееву в 1881 году в цитированном уже нами письме, — не только трудом, но и средствами, по мере возможности, содействовать делу просвещения чуваш, твое, как и мое, положение только под таким условием имеет смысл глубокий, и мы заслужим сочувствие людей благомыслящих, любящих и ставящих общественное благо выше всего...» (подчеркнуто нами.—И. М.).

Идея народности, понимавшаяся Ушинским, прежде всего, как создание условий для свободного развития творческих сил народа, воспринимается И. Я. Яковлевым как идея свободного сближения чуваш с русским народом, подъема чувашского народа на общий с русским культурный уровень.

Яковлева глубоко волновали вопросы создания чувашской письменности, чувашского литературного языка, он искренне желал, чтобы язык этот был равноправным по своей значимости с другими и прежде всего с русским языком, делал все и всячески стремился к тому, чтобы язык чувашский обрел себе право гражданства. И в тысячу раз был неправ Ильминский, который отрицал это прогрессивное стремление Яковлева, считая, что Иван Яковлевич якобы озабочен только тем, чтобы чувашский язык сделать пособием при просвещении чуваш.

Один из ярых врагов чувашского просвещения священник В. Смелов нагло писал на страницах печати: «Мы решились сделать эти замечания... с тем, чтобы побудить (если можно) г. Яковлева... заботиться не о том, чтобы чувашскому языку дать право гражданства среди других книжных языков, а только о том, чтобы сделать его пособием для просвещения чуваш...»²

Далее при этом в скобках Ильминский делает оговорку: «Яковлев ни о чем больше не заботится».³

«Что же касается до приписываемого Яковлеву внушения чувашам, что они чуваши и что язык их равен с русским, — продолжает далее Ильминский, — то я этому не верю, ибо первое совершенно излишне, а второе — нелепо (курсивы наши. — И. М. ).⁴

Совершенно иные взгляды, чем у Ильминского, были у И. Я. Яковлева и по вопросу о типе учителя. У Ильминского учитель — человек из «инородцев» или знающий «инородческий язык», изучивший зачатки христианства и догматы православной церкви, отличающийся глубокой религиозностью. Понятно, что у такого учителя не было и нужной подготовленности, и квалификации, и методики преподавания.

Другое у Яковлева. Так же, как и И. Н. Ульянов, И. Яковлев исключительное внимание уделял подготовке кадров народных учителей. Учителя, оканчивающие Симбирскую чувашскую школу, должны были находиться на уровне требований прогрессивных педагогических идей.

В своей основной массе это были люди, горячо любящие дело. Невзирая ни на какие трудности и лишения, народные учителя — яковлевцы преданно отдавали свои силы, энергию, знания благородному делу просвещения народа. В трудные минуты жизни и работы они обращались к своему учителю за советом, иногда и просто за теплым, ласковым отцовским словом, делились успехами и горем.

«Думаю, Иван Яковлевич, небезынтересно будет узнать Вам что-нибудь о моем положении и о школе, — писал в 1882 году учитель И. Ананьев. — Школа в настоящее время находится в весьма незавидном положении. Помещение холодное и тесновато, количество столов и стульев недостаточно, также и количество учебных пособий недостаточно.

Некоторые люди просят, чтобы я донес об этом ближайшему начальству, но донести боюсь, как бы меня не задели». Далее он рассказывает о том, как один из его знакомых учителей за сообщение высшему начальству о своих нуждах был уволен с должности.

«За труды получаю то же, что и прежде, — сообщал учитель И. Константинов. — ...Назначенные деньги еще и за прошлый год не все получил, очень трудно их получить. Это — страдание большое».

На это же жалуется в своем письме учитель П. Степанов из Кушкинского училища:

«Халь эп килнӗренпе чей ӗҫмен, ҫиессе те ҫӑкӑрпа паранкӑ анчах ҫисе пурӑнатӑп, килтен те ҫӑкӑр ҫитмен пирки ыйтаҫҫӗ» («Я с самого приезда чаю не пил, питаюсь лишь хлебом и картофелем, и из дома помощи просят...»). Такими были многие-многие воспитанники Яковлева. Симбирская учительская чувашская школа отличалась от Казанской учительской семинарии объемом полученных знаний и методической вооруженностью выпускников. Школа эта успешно пропагандировала передовые педагогические идеи и методические приемы обучения детей в чувашской школе. Пропаганда и распространение прогрессивных идей педагогики производились как путем письменной связи Симбирской школы с чувашскими школами на местах, так и путем личного общения И. Я. Яковлева с учителями во время инспекторских выездов.

И. Я. Яковлев проявлял большую заботу о каждой школе, об учителях, своевременно снабжал их методической литературой и другими учебными пособиями.

Известно, что Илья Николаевич Ульянов в деле воспитания учителей и повышении их профессиональной квалификации придавал огромное значение учительским съездам. Таких съездов им было организовано несколько. И. Я. Яковлев целиком и полностью разделял эту идею Ульянова и провел съезды учителей: в 1882 году в Цивильском уезде, в 1883 г. — в с. Бичурине Чебоксарского уезда и в 1886 г. — вновь в Цивильске. Один такой съезд был проведен в Симбирской чувашской учительской школе.

Большую заботу проявлял Яковлев о самообразовании учителей. В этих целях он всецело поддерживал идею Ульянова об организации учительских библиотек.

Каким хотел видеть Яковлев своего питомца — народного учителя, хорошо передано в воспоминаниях воспитанницы Симбирской чувашской учительской школы, в советское время — известной чувашской писательницы М. Д. Трубиной. Вот что она писала:

«У меня долгое время хранилась моя ученическая тетрадь, на пожелтевшем первом листе которой были записаны отдельные мысли, высказанные Иваном Яковлевичем. Они назывались нами заповедями для учителя».

«...Дисциплина учащихся зависит не от того, что учитель строг, кричит на учащихся и наказывает их, а от того, на какую высоту поставил себя учитель перед учениками».

«...Никогда не лишайте ребенка из-за невыученного урока принятия пищи, т. е. не оставляйте «безобедником». Лишать ребенка естественной потребности — грешно».

«Будьте справедливы к ученику. Надо помнить то, что ученик ваш вырастет и может в жизни стать рядом с вами, и если вы к нему были несправедливы, вам будет стыдно».

«Сейте доброе, разумное — спасибо скажет вам русский народ, а нам — чувашский народ».

«Обучить ученика грамоте — мало, научи его любить чистую избу, чистую постель, быть аккуратным и вежливым».

Как уже было отмечено, программа Симбирской чувашской школы в корне отличалась от программы Казанской крещенотатарской школы и всей системы Ильминского. Характерно, что Яковлев закону божию отводил по 3 часа в неделю, тогда как у Ильминского было 6 часов. Такое положение не осталось бесследно: на страницах журнала «Миссионерское обозрение» (1899 г.) Яковлеву было предъявлено серьезное обвинение на этот счет и было предложено расширить программу преподавания закона божия и в женском отделении приблизить ее к программам женских епархиальных училищ. По этому поводу автору анонимной статьи «К вопросу о более желательной и целесообразной постановке церковной и школьной миссии среди инородческого населения Среднего Поволжья» Яковлев не без сарказма заметил: «Отчего же не к программам духовных семинарии или еще лучше академии?»⁵

Ильминский был за то, чтобы учителя русской словесности знакомили учащихся исключительно с древней русской словесностью. Новейшая литература, начиная с М. В. Ломоносова, по мнению Ильминского, «непонятна ученикам да и малополезна для них». Здесь также с особой силой сказалось религиозное направление системы Ильминского.

Яковлев же, напротив, строил свою учебную программу в целях широкого ознакомления воспитанников своей школы с творчеством выдающихся представителей русской литературы — Пушкина, Лермонтова, Крылова, Гоголя, Некрасова, Толстого и других.

В Симбирской школе важное значение придавалось преподаванию истории и географии. В целях закрепления полученных знаний по этим дисциплинам в 1896 году для воспитанников школы под руководством Яковлева была организована экскурсия в крупные города, промышленные и культурные центры страны — в Москву, Петербург, Нижний Новгород, Ярославль и Кострому. В Нижнем Новгороде экскурсанты посетили Всемирную выставку, в Москве — Кремль, в Петербурге — Петропавловскую крепость, в Ярославле побывали на текстильных предприятиях.

В соответствии с общими идеалами, которые были положены в основу деятельности школы, Симбирской чувашской школе были чужды казенщина и формализм. «В ней не было отметок, табелей, размещения учеников по разрядам и номерам, табельных граф о поведении, прилежании, внимании, не было кондуитных журналов, карцеров, оставления без обеда и т. п. бюрократических ухищрений, а также не было и изобретений иезуитской школы, возбуждающих соревнование путем уязвления малоуспевающих учеников, среди которых могли скрываться будущие Песталоцци и Гумбольдты, как известно, не блестяще проходившие свои курсы наук в средней школе. Ученики чувашской школы не знали всей этой школьной схоластики, отравлявшей жизнь и работу в классических гимназиях, семинариях, кадетских корпусах и т. д. Общий уровень и дух серьезной добросовестной работы и усердного, в меру сил, отношения к делу поддерживался общим духом и строем школы, любовным подходом наставников и самих учащихся к делу, а не угрозами и занесением отметок и ведением табелей».⁶

Маркелов, И. А. Педагогическая система И. Я. Яковлева / И. А. Маркелов // Маркелов, И. А. Общественно-политические взгляды И. Я. Яковлева / И. А. Маркелов. – Чебоксары, 1959. – С. 67-74.

¹ Научный архив Чувашского научно-исследовательского института языка, литературы, истории и экономики. Инв. № 184, л. 113

² «Переписка о чувашских изданиях переводческой комиссии. Казань, 1890, стр, 32—33.

³ Там же, стр. 71.

⁴ Там же, стр. 74.

⁵ Научный архив Чувашского краеведческого музея. инв. № 365, л. 23.

⁶ «И. Я. Яковлев. 1848—1930», стр. 48.

И. А. Маркелов

И. Я. Яковлев и вопросы трудового воспитания учащихся

<В основу всей жизнедеятельности задуманной мной школы я убежденно решил заложить труд, физический и умственный, обратив это заведение, главным образом, в демократически-трудовое>, - писал Яковлев.

Симбирская чувашская учительская школа являла собой образец постановки обучения ремеслам и изучения теории и практики сельскохозяйственного дела.

Почему так заботился Яковлев об организации этого дела в своей школе? Он объяснял это тем, что школа, созданная им, с самого начала своего возникновения стремилась оказать посильную помощь населению в поднятии его культурно-бытового уровня через учителей. В связи с этим в школе было обращено особенное внимание на обучение сельскому хозяйству с его отраслями как теоретически, так и практически. <Сельское хозяйство, - писал Яковлев, - является таким предметом, на котором народный учитель ближе всего может сойтись с крестьянином и своими познаниями, разумным советом, своим примером может принести ему посильную пользу и вызвать доверие к научным знаниям>.

Преподавание естествознания, особенно ботаники, было тесно связано с преподаванием сельского хозяйства на ферме и на полевых участках, на которых школа в разное время вела свое опытное хозяйство. Для расширения и углубления знаний при школе устраивались особые курсы по вопросам сельского хозяйства и организации училищных огородов.

С самого возникновения школы Яковлев начал обдумывать план организации при школе правильно и систематически организованного обучения воспитанников сельскому хозяйству с тем, чтобы питомцы школы по ее окончании могли стать проводниками сельскохозяйственных знаний среди крестьянских масс с целью насаждения усовершенствованного семипольного севооборота, вместо трехполья, более тонких сельскохозяйственных культур, садоводства, плодового и овощного хозяйства, пчеловодства, луговодства, а также и ремесел, необходимых для ведения хозяйства, таких, как столярное, кузнечное, плотничное.

Но дело это могло быть поставлено на твердый и правильный путь только при наличии необходимой базы - собственного земельного участка. В начале своего существования школа имела незначительный участок земли, на котором уже велись практические занятия по сельскому хозяйству.

Расширение же земельного участка требовало огромных средств, чем школа не располагала, а расчет на содействие казны был бы только пустой мечтою. Но Яковлев, как и во всем другом, в этом вопросе был упорен и настойчив: продолжал искать пути для разрешения вопроса. Потребовалось более тридцати лет терпеливой подготовительной работы, чтобы выхлопотать, наконец, санкцию и приобрести для школы участок, здания, необходимый инвентарь. На этом участке, расположенном в 13 километрах от Симбирска и школьной усадьбы, в 1913 году Яковлев добился организации образцовой сельскохозяйственной фермы с пахотным полем, огородами, садом, пасекой и рогатым скотом. Она была обеспечена, помимо инвентаря, машинами и лошадьми.

Учащиеся школы обучались полеводству, луговодству, садоводству, огородничеству, молочному хозяйству.

Следует отметить, что школа, имея за собой многолетний опыт, в этом направлении достигла значительных результатов.

Сами воспитанники исключительно добросовестно относились к сельскохозяйственному труду. В отчете школы о существовании фермы за 1913 год указывалось, между прочим, что воспитанники I и II классов за лето посадили 414 яблонь, 2000 штук дичков, 100 штук роз, засеяли 14 десятин морковью и свеклой, посадили 7 десятин картофеля, завезли 68 возов лесной земли.

Сообщая теоретические знания, практические умения и навыки по сельскому хозяйству и его отраслям, Яковлев сознавал необходимость обучения учащихся и различным ремеслам. Еще в первое время существования школы, когда она еще содержалась на частные средства, в программу были введены ремесла: столярно-токарное, кузнечно-слесарное, сапожное и переплетное - и были достигнуты значительные успехи. В этом Яковлеву всяческую помощь и содействие оказывал его большой друг - инспектор народных училищ Илья Николаевич Ульянов.

Воспитанники школы не только знакомились с главными приемами ремесел, но изготовляли классную мебель, столы, стулья, шкафы, вешалки, плуги, отливали медные втулки, подшипники и пр. В школе силами учащихся изготовлялись также и физические приборы. С 1883 года, однако, обучение ремеслам - кузнечному и слесарному с токарным по металлу, введенные Яковлевым в программу школы в 1879 году, <за скудостью средств у школы вообще и в частности по обучению ремеслам... несмотря на всю их полезность, пришлось оставить, кроме столярно-токарного по дереву>.¹

Столярно-токарному ремеслу учащиеся обучались по особой программе. Курс обучения продолжался два года. Воспитанники этому ремеслу обучались под руководством мастера-столяра, имеющего необходимую практическую подготовку. Все обучающиеся ремеслу разделялись на группы, в зависимости от количества учащихся в классе, в пределах 12-18 человек. Каждая группа работала по 12 часов в неделю, или ежедневно по два часа.

Кроме воспитанников, обучавшихся в школе в учительских классах, в мастерскую приходили и специальные ученики, которые после практического ознакомления со всеми необходимыми приемами ремесла, на что, как правило, требовалось от 5 до 6 лет, становились самостоятельными мастерами, после чего занимались ремеслом дома или же поступали учителями ремесла при двухклассных и одноклассных министерских училищах, а также и в другие места.

Занятия по ремеслу проводились строго по программе и расписанию.

<В итоге всех занятий, - рассказывает в своих воспоминаниях бывший воспитанник Симбирской чувашской учительской школы, ныне подполковник в отставке И. Т. Трофимов, - воспитанники должны были научиться делать 26 или 32 (точно не помню) различных детален или номеров... Приходилось один и тот же номер переделывать несколько раз, пока не примет его мастер. Успешно закончившие и сдавшие все детали номера начинали делать различные предметы: столы, стулья, табуретки, шкафы, комоды, шкатулки и т. п. Наша столярная мастерская обслуживала не только нужды своей школы, но выполняла много заказов...>.²

Но в организации и ведении обучения ремеслам в школе встречались огромные затруднения и препятствия.

<Главной причиной, препятствующей правильному ведению занятий ремеслами, - писал Яковлев в своей докладной записке вышестоящим учебным органам, которые всячески старались сдерживать дальнейшее развитие этого дела, - является недостаточность средств>.³ Яковлев далее указывает в своей докладной, что <за недостатком средств школа не имеет возможности содержать преподавателя-специалиста, чтобы поставить дело на научно-педагогических началах>.⁴

При этом И. Я. Яковлев убедительно доказывает чиновникам из округа, что, кроме обучения столярному ремеслу, воспитанников школы необходимо знакомить и с первоначальными приемами кузнечно-слесарного дела. Необходимость обучения этим видам ремесел, помимо того значения, какое признано за ними в педагогических целях при учительских семинариях, институтах и прочих учебных заведениях, вытекало, по Яковлеву, и из другого не менее важного фактора. Что имел в виду И. Я. Яковлев?

Он видел, что в дальнейшем, т. е. по окончании учебного заведения, воспитанники школы приступят к учебно-практическим занятиям по сельскому хозяйству с его многочисленными отраслями. Здесь им, уже народным учителям, часто, при выполнении тех или других работ, придется иметь дело с земледельческими орудиями, сельскохозяйственными машинами, отдельные из которых к тому времени уже имелись, и прочими приспособлениями в сельскохозяйственном обиходе от самых простейших, таких, как например лопата, грабли, мотыга, коса, соха, до сложных - веялка, косилка, жатка, молотилка. Поэтому Яковлев считал необходимым и решительно добивался в своей практической педагогической деятельности обязательного знакомства учащихся с устройством тех сельскохозяйственных машин и орудий, которые имелись тогда в хозяйстве. Они должны были научиться разобрать, собрать, установить, пустить их в работу и, в случае небольшой поломки, уметь исправить поломанные и заменить новыми испорченные части.

<Знание из области столярно-токарного и кузнечно-слесарного ремесел, - писал Яковлев, - нужно для воспитанников школы не только в связи с их обучением сельскому хозяйству, оно нужно и само по себе, независимо. Знание это, заключающееся в сообщении тех элементарных сведений, в которых всегда чувствуется потребность у сельского обывателя, полезно для воспитанников школы и для будущей их деятельности в качестве народных учителей; они имели бы возможность через учеников начальных училищ проводить приобретенные ими знания и навыки в среду населения, научить учеников исполнять несложные работы и изготовлять немудреные вещи, встречающиеся в обыденной житейской обстановке>.⁵

Так рассматривал Яковлев вопросы обучения ремеслам в школе. При этом свои взгляды на это, а также и практические дела постоянно совершенствовал, искал новые пути для более правильной организации и успешного продолжения начатого им большого, исключительно прогрессивного дела.

В дальнейшем Яковлев считал целесообразным организацию специальных классов ручного труда, применительно к ним разработал стройную систему обучения воспитанников школы ремеслам и последовательно добивался ее осуществления.

Вот его соображения на этот счет: <1. Все воспитанники школы в продолжение первых четырех лет обучения должны пройти курс ручного труда по дереву и металлу по программе учительских семинарий и институтов. В задачу по обучению вообще должно быть положено систематическое прохождение приемов ремесла по обработке дерева и металла, приноровление к обиходу сельской крестьянской жизни.

Воспитанники Симбирской чувашской учительской школы по обработке дерева и металла должны знать, а) по столярному ремеслу: поперечное и продольное пиление дерева, обстрагивание брусков разного сечения; высверливание и долбление отверстий в дереве, разные виды соединения брусков, склеивание дерева, так, чтобы могли сделать стол, стул, табуретку, кружок, полочку, шкафчик, колотушку, топорище, валек для белья, сбить ящик, приделать ручку к косе и проч; б) по токарному: обтачивание дерева; вытачивание разного рода ручек и балясин и проч., что достигается и в настоящее время; в) по слесарному: нарезывание болтов, гаек, сверление отверстий, склеивание железных частей; обрубать зубилом железо, производить работы подпилком, приготовление разных шарниров; г) по кузнечному: ковку железа для придания ему требуемой формы, начиная от гвоздей с круглыми головками до разных болтов квадратных, шестигранных и проч., загибать железо под прямым, острым и тупым углами; сваривать железные части, наваривать железо сталью; д) по жести: делать ведра; рукава для железных печей, ковш, лейку, воронку. Также научить по малярному ремеслу: приготовлять замазку, краски, шпаклевать, грунтовать и производить окраску.

2. В классах ручного труда, кроме практических занятий, сообщить сведения и по технике обработки дерева и металла.

3. Занятия в классах ручного труда происходят круглый год, за исключением воскресных и праздничных дней.

4. Перерыв для воспитанников в занятиях во время летних и зимних каникул устанавливается в зависимости от перерыва учебных занятий в школе; причем часть воспитанников, по усмотрению начальства, а также те воспитанники, которые сами пожелают, могут быть оставлены для прохождения положенного по программе и для дальнейших усовершенствований и на вакационное время.

5. Кроме воспитанников школы, в классы ручного труда для обучения могут быть принимаемы и специальные ученики, как это практиковалось до настоящего времени в учебно-столярной мастерской школы.

6. Прием специальных учеников производится в начале учебного года, осенью, а затем, если имеются свободные места, и в течение года, в зависимости от хода работ и степени подготовки поступающих.

7. Учащиеся в зависимости от рода их подготовки и цели обучения, могут быть допущены на более сокращенный курс, а равно и к изучению лишь одного вида труда: по дереву или металлу.

8. При классах ручного труда могут открываться с надлежащего разрешения и временные летние курсы, как для практических занятий, так и для сообщения необходимых теоретических сведений.

9. Учащиеся, прошедшие полный курс обучения, а равно временно занимавшиеся на курсах, получают о том свидетельства с обозначением пройденного вида ручного труда и степени успехов...

10. Классы ручного труда могут устраивать, с надлежащего разрешения, выставки изделий, инструментов, материалов и показательных работ.

11. Заведование классами ручного труда может быть поручаемо учителю общеобразовательного предмета школы или особым лицам, и в том, и другом случае необходимо, чтобы заведующий классами ручного труда обладал специальной подготовкой в объеме ремесленных или других промышленных учебных занятий, или же по своей предшествовавшей практике мог не только руководить работами, но и преподавать графические искусства и технику ремесла.

12. В классе ручного труда как по обработке дерева, так и по обработке металла должны быть мастера-специалисты, которые также не только могли бы руководить работами, но и преподавать графические искусства и технику ремесел с соответствующим техническим образованием или практикой.

13. Заведующий классами ручного труда избирается и утверждается инспектором Симбирской чувашской учительской школы, который наблюдает за всем ходом учебно-воспитательной части и несет ответственность за ведение дела.

14. Устройство внутреннего распорядка классов ручного труда, расходование денежных средств, ведение материальной и денежной отчетности, а равно и порядок избирания и утверждения мастеров и подмастерьев устанавливается инспектором школы.

15. Доход от продажи исполненных изделий или от выполненных заказов составляет специальные средства классов ручного труда и расходуется на его нужды, а также на вознаграждение лиц, участвовавших в исполнении заказов или изделий>.⁶

Но <такая организация классов ручного труда, - писал далее Яковлев, - требует значительных денежных затрат как временных, так и постоянных. Средств, отпускаемых Симбирским губернским земством в количестве 500 р., далеко не достаточно>.⁷

Все это осталось лишь желанием Яковлева: земство не изменило своего отношения к школе, и, конечно, никто не подумал об увеличении ассигнований для этих целей.

И. Яковлев, хотя он и был глубоко верующим, понимал, что жизнь людей определяется не какой-то судьбой, что развитие человеческого общества - это не фатальный процесс, где человек бессилен что-либо изменить. Он понимал также, что в общественной жизни активной движущей силой являются сами люди, которые создают все блага своим трудом. В поисках счастья и благополучия людей он обратился к труду человека и счастье человека видел в труде. Труд - одно из средств нравственного воспитания людей, - говорил Яковлев. Он призывал <верить в силу мирного труда и любить его>.

Таким образом, положительным в воззрениях Яковлева было то, что он воспевал труд и видел в нем основу общественного благополучия, и это в то время, когда крепостники и их идеологи рассматривали труд как <низменное> занятие <черни>.

Однако Яковлев не мог дойти до научного понимания того, что в основе общественного развития лежат производительные силы и производственные отношения людей, что история развития человеческого общества есть, прежде всего, история развития производства, история способов производства.

Но то, что основу общественного развития он видел в материальном факторе - в труде и ясно представлял себе беспрерывный рост производства (не вникая, разумеется, в его конкретные формы, в закономерный процесс смены социально-экономических формаций), совершаемый в результате трудовой деятельности людей, уже сам этот факт делает большую честь Яковлеву.

Маркелов, И. А. И. Я. Яковлев и вопросы трудового воспитания учащихся // Маркелов, И. А. Общественно-политические взгляды И. Я. Яковлева / И. А. Маркелов. - Чебоксары, 1959. - С. 74-82.

¹ ЦГА ЧАССР, ф. 207, д. 883, л. 53.

² Научный архив Чувашского научно-исследовательского института языка литературы, истории и экономики, инв. 277, стр. 11.

³ ЦГА ЧАССР, ф. 208, д. 883, л. 54.

⁴ ЦГА ЧАССР, ф. 208, д. 883, л. 54

⁵ ЦГА ЧАССР, ф. 207, д. 863, л. 54.

⁶ ЦГА ЧАССР, ф. 207, oп. 1, 883, <Краткая записка инспектора И. Я. Яковлева об обучении воспитанников Симбирской чувашской учительской школы ремеслам и о необходимости образования классов ручного труда по дереву и металлу>, л. 55.

⁷ Там же.