Я – свинец. Я гневливого пороха внук.
Я потомок пращи. Я обойме родня.
Все шумят, все твердят: «Он отбился от рук».
Я прошу вас, послушайте, люди, меня.
«Сын с войны не вернулся», – корит меня мать.
И невеста проклятия шлет мне в бреду:
«Как посмел ты у нас хлебопашца отнять?!
Чтобы вечно гореть тебе в страшном аду».
Набредет на забытый окоп детвора,
Заиграется ржавым патроном юнец,
И, глядишь, я стреляю уже из костра,
И кричат мне старухи: «Проклятый свинец!»
Столько лет уже слышу: «Убийца!», «Злодей!»
Так костили едва ль самого сатану.
Шестьдесят миллионов погибших людей
Ставят мне одному в роковую вину.
В несмолкаемом шелесте влажной листвы,
В соловьиных раскатах, в громовой пальбе,
В лёте ласточек, мерящих глубь синевы,
Всенардное слышу проклятье себе.
Осуждают меня и земля, и вода,
Отрицают старанья мои и труды.
Я за десять веков не слыхал никогда
Ни одной, мимолетной хотя б, похвалы.
Эх вы, люди! Меня ли вам строго судить?
Устарели привычные ваши клише.
Прежде чем огород вкруг меня городить,
Вы в своей разберитесь лукавой душе.