М. Юхма
Он открыл сюпъсе Абайдара
(Вместо послесловия)
Васьлей Митта вошел в мою жизнь вместе с именем мудрого Алима-пичче, старого пастуха и сказочника. Мы, мальчишки, бегающие босиком по пыльным улицам родных Сугут, ждали его на лапе сельской площади, куда он приходил по вечерам, последний заблудившийся ягненок находил свою мать и хозяйки закрывали ворота, впустив во двор овец и коров.
Однажды, когда догорал за лесами закат, записывая последними своими отблесками таинственные письмена на небе, и мы сидели на траве вокруг Алима-пичче, он прочел нам стихи. В них говорилось о нашем селении, о яблоневых садах, о полевых цветах, над которыми порхают игривые бабочки и летают пчелы, собирая мед, о шумных реках, омывающих землю предков, об облаках, проплывавших над нами и рождавших в душе мечты о дольних странах... И каждый из нас запомнил эти стих.
Алим-пичче сказал:
— Эти стихи создал юрась Васьлей Mитта.
Старик-пастух назвал его не словом савась, что значило бы — поэт. Юрась — так называли в древности своих любимых певцов наши предки.
Когда-то Алим-пичче пригнал стадо на берег Сугутки, а к его костру забрел человек. Он был молодым, ясноглазым, почтительным. Пожелав пастуху погоды, похожей на красную девушку, он подсел к нему и назвал свое имя.
Поэт путешествовал по родным местам.
«Со старым дружишь, выше станешь», - сказано чувашами. И поэт прочитал стихи пастуху.
В одной древней легенде моего народа говорится: великий волшебник-азамась Абайдар собрал самые лучшие цветы, все лучшее, что имелось в природе, и положил в сюпьсе — лыковую шкатулку, которую закрыл тайным ключом. И сказано, что сюпьсе Абайдара откроется тогда, когда в мир придет настоящий юрась. Таким певцом и пришел в нашу чувашскую советскую литературу Васьлей Митта.
Митта жил недолго. Родился он в 1908 году и умер, когда ему не исполнилось и пятидесяти лет. Так уж сложилась его нелегкая судьба: смог он издать при жизни всего две книги. И многие стихи и песни увидели впервые свет только в посмертном издании его произведений «Думы мои, мечты мои». Но сказать, что найдены и изданы все его произведения, пока нельзя.
В последние годы жизни Васьлей Митта писал поэму «Таэр» - о выдающемся чувашском поэте-революционере Тимкка Таэре. Тимкка Таэр в 1907 году стал готовить тайную типографию, за что был сослан в Сибирь на каторгу. Васьлей Митта не успел кончить поэму. В написанных отрывках - герой - гражданин и гуманист, задумывающийся над судьбой народа, о месте человека в обществе. Стихи как будто вбирают в себя силу от земля, от народа, который с глубины веков сохранил цветы своей мудрости - образы мышления, видения природы.
Хорошо помню вторую встречу с Миттой в студенческие годы. Мы, члены литературного кружка Чувашского государственного педагогического института имени И. Я. Яковлева, верили в молодость, верили в поэзию, и каждый номер литературного журнала «Ялав» и альманаха «Тăван Атăл» для нас был праздником. Мы читали их, собравшись вместе, в большой аудитории. Тут же обсуждали стихи, делились мыслями. На одном из таких собраний друг, громкоголосый Педер, кричит:
— Все! Остались только переводы.
— Переводы поэзии есть? — спрашивает кто-то.
— Есть. «Песнь о вещем Олеге» Пушкина. Будешь читать?
— Будем! — кричу я, зная любовь своих друзей к великому русскому поэту.
—А если перевод плохой? — ворчливо пробормотал Ванюк, наш критик, всегда всем недовольный.
Педер читает перевод. А мы пораскрывали рты. Стихи А. С. Пушкина звучали, как наши чувашские древние песни. Мы, юноши, с трудом еще осваивающие русский язык, в тот момент чувствовали величие Пушкина.
— Это великолепно! Это небывало! — закричал Ванюк, нарушая тишину.— Скажи, Педер, кто переводчик?
И чтец торжественно назвал имя переводчика: «Васьлей Митта».
В тот же день мы, разузнав адрес, пошли к Митте.
Когда мы шумно стали выражать свои восторги по поводу перевода, он вдруг притих, почему-то тревожно спросил:
— А вы знаете что-нибудь из моих сочинений? Кто-то прочитал его стихи двадцатилетней давности, а он... заплакал.
Ушли растерянные.
Через несколько дней я получил письмо от Васьлея Митты. Он писал: «Мой юный друг Мишши! Слишком долго не было меня на родной земле. Там, вдали от родных мест, мне казалось, что наша поэзия зачахла, что не осталось людей, способных стать пророками не только своей судьбы, но и всего народа, испытания были слишком трудные. Но в глубине моей души всегда теплилась надежда, что молодая поросль подымается над всеми нами. Встреча с вами - это первая моя встреча с молодыми литераторами, и я понял, что в своих надеждах не ошибся. Мои слезы были слезами радости. Так и скажи своим друзьям, И еще передай им, что я верю в их силы».
Это произошло в 1950 году. Поэзия была для него святыней. В дневнике Митты есть строки: оп описывает встречу со своим старым другом, который только что опубликовал новую поэму. Васьлей Митта высказал автору свое мнение. «Он погрустнел, - пишет Митта.— Но что же мне делать, друг мой? Но могу я жить в святом саду поэзии с ложной пилюлей, мазанной медом, и одаривать ею своих друзей. Пусть горько, но честно...»
Тяжело больной, умирающий, он говорил своим друзьям, что впереди у него целая жизнь. И пел:
Как воды Волги бесконечны,
Так же жизнь человека:
Он бессмертен в труде,
Он бессмертен в песне,
Он бессмертен в мечте...
Это была одна из его любимых народных песен.
— Пока жив народ — народное творчество будет жить, и оно для нас будет вечно целебным родником,— часто говаривал Митта.
Его правдивые слова не оспаривались никем. Его честность, искренность, доброта не вызывали ни у кого сомнения.
Чуваши, поучая уходящего в путь, говорят: со старым будь как старый, с молодым — как молодой. Васьлей Митта любил эту поговорку и часто вспоминал, как дед, провожая его впервые в Симбирскую чувашскую школу, говорил эти слова. Мне посчастливилось совершить с Миттой несколько поездок по дальним селениям, и я видел, как он в разговорах со стариками-шурсухалами становился столетним задумчивым мудрецом, а при встрече с молодежью мгновенно и самым чудесным образом молодел. Он умел говорить с людьми, поворачивая беседу незаметно в нужное русло, может, поэтому даже те наставления, которые приходилось слышать от него нам, молодым поэтам, воспринимались как cлучаи из жизни, как живые примеры, преподнесенные самой природой. Митта знал, что в слове заключена сила, способная поднять упавших, бросить вперед отстающих.
Он работал в альманахе «Тăван Атăл». Над столом поэта висели слова Д. Неру: «Ни один человек, сколь бы велик он ни был, но должен стоять вне критики». Критические статьи Васьлея Митты образец уважения, благородства и ума.
При мне был разговор Митты с одним к критиком и историком.
И фамилия твоя железная, и в делах своих ты часто пользуешься железом,— говорил поэт с упреком.— Ведь прожил длинную жизнь, видел и белое, и черное, пора бы видеть в коллегах друзей, а не врагов. Когда думаю о тебе, я боюсь. Не за себя. А за тех молодых, талантливых, которые еще ищут себя, находят и иногда где-то ошибаются. А ты любишь находить ошибки, любишь их преувеличивать. И своим железным ударом погубишь многие таланты.
- Но ведь я сейчас всегда советуюсь с тобой,- говорил историк и критик.
— А если меня не будет?— вздохнув,
спросил поэт и отвернулся к окну. В своем предчувствии В. Митта не обманулся. Вскоре его не стало.
Васьлей Митта умер 10 июня 1957 года в родном селении Большой Арабусь (Первомайское). Туда он приехал по приглашению земляков на агатуй — праздник в честь окончания весенних работ. Похоронен поэт на склоне невысокой горы...
Со всех районов, со всех долин Чувашии спешили люди на родину Васьлея Митты, чтобы отдать дань уважения и любви поэту, чье творчество открыло им красоту отчей земли, материнского языка, неумирающей мечты.
На обелиске выбили стили:
Нет, ни богатства, что течет рекой,
Ни почестей, ни славы в эти годы
Я не искал.
Душе милей свобода!
Но я б хотел, хотя б одной строкой
Остаться в песнях моего народа.
Поэт и Гражданин — Васьлей Митта — оставил в памяти людей неповторимый след, он оставил людям тепло души — песни, стихи. Влияние Митты на чувашскую советскую поэзию значительно, его чувствует каждый, дерзнувший взять в руки перо.
Юхма, М. Он открыл сюпьсе Абайдара / Михаил Юхма ; пер. Геннадия Фролова // Митта Василий. Думы мои, мечты мои / Василий Митта. – Чебоксары, 1976. – С. 57-62.
